Удавка для опера
Шрифт:
— Я не думала, что это ваша жена.
— Не важно, что ты думала. Значит, в ночном клубе была драка…
— Да.
— И моей жене досталось…
— Да.
— А кто занимался с ней любовью?
— Я не понимаю…
— С кем она была? С кем… гм… дружила?
— Ни с кем.
— Не надо лгать, моя девочка. Артем Лозовой говорит, что с Ингой был твой брат.
— Но я не знаю, было между ними что-то или нет.
— Вот и хорошо, что не знаешь… А Роман, он тоже был с Ингой?
— Ну
— Почему?
— Не знаю. Невзлюбили они друг друга. Знаете, так иногда бывает. Безотчетная антипатия…
— Безотчетная антипатия… А с тобой, Маргарита, оказывается, интересно поговорить, — краешком губ улыбнулся Нырков.
— Матвей Данилович, я не знаю, можете ли вы мне помочь! — Рита вскинула на него взгляд, полный мольбы. — Но, пожалуйста, хотя бы попробуйте спасти Романа… Вы же мэр города, вы можете повлиять на Шамана…
— На Шамана? — как будто удивился Нырков. — А кто это такой?
— Я не знаю… Но говорят, он в городе главный мафиози.
— Кто говорит?
— Мальчишки с нашего двора.
— А-а, мальчишки… Хорошо, я попытаюсь выяснить, кто у нас тут главный мафиози… А с чего ты взяла, что это он похитил твоего Романа?
— Люди видели. Городок у нас ведь небольшой, все друг друга знают.
— Да, городок у нас небольшой… Хорошо, девочка моя, я попытаюсь тебе чем-нибудь помочь.
— Я вам буду очень благодарна! — расцвела Рита.
— А благодарность твоя мне очень нужна, — расцвел и Нырков. Взгляд его наполнился медом. — Ты очень красивая. Тебе кто-нибудь говорил это?
— Говорили, — она покраснела и потупила взгляд.
— Ну все, иди. Ты мне пока не нужна… Пока не нужна… До встречи!
Рита выходила из зала и чувствовала на своей спине жгучий взгляд.
Рома проснулся в том же кресле. Руки, ноги скованы, голову держит стальной ошейник. Напротив палач сидит на табурете. Улыбается. Нет, улыбку его Рома не видел — маска скрывала лицо. Интуитивно чувствовал — улыбается, гад…
В паху горячо и больно… Ему же собирались отрезать орган!.. Рома похолодел, на лбу выступила испарина… Оскопили! Под наркозом… Уроды!!!
Он хотел посмотреть вниз. Но не получалось. Ошейник не позволил опустить голову.
— Страшно? — рассмеялся палач.
— Козел! — взвыл Рома.
Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным и униженным.
— Ты потише, мент! — сравнение с вонючим травоядным животным обидело палача.
— Да пошел ты…
— Ух, мусор, моя б воля, придушил бы я тебя! — рычал человек под маской. — Ничего, все одно жить тебе не долго.
В это время послышался скрип бронированной двери, и в каземате появился
— Ну, как чувствуешь себя, дружок? — Издевается, гад.
— Хреново! — сверкнул взглядом Рома'.
— А что такое?
— А вот когда тебя без яиц оставят, тогда поймешь…
— Не вижу аналогии. Кого у нас здесь без яиц оставили?
— А ты не знаешь?
— Знаю… Тебе собирались хренов отросток срезать и кастрировать заодно. Но ведь не кастрировали… С тобой все в порядке.
— А это?.. — Рома приложил усилие, чтобы посмотреть вниз.
Но ничего не вышло.
— Да ты не дергайся. Там все на месте… А греет тебя специальный компресс. Чтобы ты испугался… Испугался ведь? — злорадно усмехнулся Нырков.
— Испугался, — честно признался Рома.
— Вот так, больше никого насиловать не будешь.
— Да не насиловал я никого! — взорвался Рома.
Только так взрываются взрывпакеты. Грохоту много, а убойной силы никакой. Нырков даже ухом не повел.
— Верно, не насиловал. Твое счастье, что я во всем разобрался.
— Так какого хрена ты меня здесь держишь? Отпускай!
— Ты что, за идиота меня принимаешь?.. Я тебя отпущу, а ты в Москву. А оттуда бригада ментовская по мою душу. Разбираться начнут…
— Да ничего не будет.
Рома врал. Бессовестно врал. Да, если его отпустят, Ныркову будет худо. Не простит ему Рома издевательств. Отольются кошке мышкины слезки.
— Ну как же не будет. Ты рапорт по команде подашь. Похитили тебя, дескать, били, пытали…
— Да нет, не буду я этого делать… Хочешь, я расписку оставлю, что никаких претензий к тебе не имею?..
— Да, наверное, ты и впрямь меня за идиота держишь… Расписку он оставит…
— Да все будет в порядке.
— Не верю я тебе.
— А ты меня убей, — посоветовал ему Рома. — И в бетон закатай А скоро гостей жди. Нет, не следственную бригаду. А майора Кручу из столичной ментовки. И его оперов. Тебя, гад, в землю вгонят без всякого суда и следствия.
Нырков даже бровью не повел.
— Не испугал ты меня, щегол… Но только отпустить тебя придется. Не хочу неприятностей.
— Правильно С меня «Сникерс» за сообразительность.
— А с меня вот этот приз.
Нырков сделал знак, и палач подошел к столику, надел нитяные перчатки, взял остро заточенный прут. Тщательно протер его и вложил Роме в руку. Крепко сжал его кулак.
— Ну вот и порядок…
Он забрал прут и сунул его в полиэтиленовый пакет.
— Что ты задумал? — встревожился Рома.
— А ты не понял? — демонически улыбнулся Нырков. — Этим прутом на днях убили одну женщину. Очень нехорошую женщину. Воровку… Если честно, я не знал, кто это сделал. Зато сейчас знаю… И знаешь, кто?