Удержать мою девушку
Шрифт:
Мои губы внезапно становятся сухими, и я высовываю язык, чтобы облизать их. Глаза Нико темнеют, когда он наблюдает за этим движением. Мой желудок сжимается, тепло приливает к клитору, и я внезапно чувствую себя слишком близко, слишком горячо, просто слишком. Я не знаю. Внезапно отступая назад, я вырываюсь из его объятий.
— Я-я в порядке. Еще раз извини за твою футболку, — говорю я, оборачивая вокруг себя слишком большое полотенце и туго затягивая его, отчаянно нуждаясь в барьере между нами.
— Все нормально. Я все равно направляюсь в спортзал, чтобы позаниматься с Ренато, — объясняет он.
Я
— Увидимся позже, Лина, — обещает Нико.
Когда он уходит, я понимаю, что это за чуждая эмоция, которую чувствовала. Это желание.
Глава 18
Селина
Встреча с доктором Грэм, в среду утром, прошла примерно так, как я и ожидала. Она задавала безбожное количество вопросов, и я отказалась отвечать на девяносто девять десятых процента из них. А потом мы продолжали утомительную череду ее просьб и моих уклонений почти час, пока она, наконец, не смягчилась и не отослала меня с блокнотом, чтобы я могла записывать свои чувства или что-то в этом роде.
Блокнот кажется тяжелым в моей руке, когда я несу его обратно в свою комнату. Я никогда ни с кем не обсуждала свои чувства, не говоря уже о том, что у меня хватило смелости записать их на бумаге. Доктор Грэм думает, что для меня будет полезно записывать все, что у меня на уме, но она понятия не имеет об ужасных вещах, которые я видела, или о том, что творится у меня в голове. Я просто благодарена, что ни она, ни кто-либо другой в этом доме не умеет читать мысли.
Лежа на кровати, я вздыхаю, открывая первую чистую страницу блокнота. Я прикладываю кончик шариковой ручки к бумаге, но моя рука просто остается там. Я заставляю себя написать что-нибудь, что угодно, но слова просто выходят не так, как я хочу. Предложения выглядят сумбурными.
Не то чтобы мне не о чем было поговорить. Просто кажется, что если я изложу это на бумаге, то все это станет реальным. Пытки и агония, которые я пережила, кажутся мне непрекращающимся кошмаром в моем сознании. Но если я начну записывать их, то буду вынуждена посмотреть правде в глаза и зацикливаться на них снова и снова.
Разочарованно вздыхая, я вырываю страницу, комкаю ее и выбрасываю в ближайшую мусорную корзину. Глядя на свежую пустую страницу, мне приходит в голову идея. Вверху листа, на синей линии, я пишу, что я хочу сделать.
Это будет что-то вроде моего личного списка дел, но это для ближайшего будущего и всего лишь мелочи, ничего похожего на путешествие по миру или совершение чего-то впечатляющего перед смертью. На данный момент это скорее список желаний, краткосрочные цели, которых я хотела бы достичь, пока остаюсь здесь.
Номер один
Школа никогда не была приоритетом для моей матери. Ну, думаю, я тоже на самом деле. Я был маленькой, когда она забрала меня из государственной школы, хвастаясь директору, что я буду учиться на дому у лучших репетиторов, каких только можно купить за деньги. Она любила важничать, хотя каждый человек, которого мы встречали, мог видеть ее брехню насквозь. Жаль, что мне потребовались годы, чтобы понять это.
Нахмурившись, я возвращаю свое внимание обратно к блокноту. Грызу кончик ручки, пока думаю несколько минут.
Следующим в списке значится Умение водить машину. Я никогда раньше даже не сидела за рулем автомобиля. Мне всегда было интересно, каково это — беззаботно отправиться в путешествие, куда захочешь, с опущенными окнами и ревущей музыкой. Кажется, это было бы освобождением.
Займись серфингом. Мы с Нико много занимались серфингом, когда я жила здесь. Ничто не сравнится с силой океана и ловлей идеальной волны. Мы обычно проводили весь день от рассвета до заката на воде, и я никогда не уставал от этого. Ни на секунду. Я нашла в этом занятии страсть, которую никогда не смогла найти снова.
Я накручиваю свои длинные волосы на палец, пытаясь придумать, что еще хочу внести в список. Глядя на свои секущиеся кончики, я точно знаю, что хочу написать следующим.
Сделать стрижку.
Константин никогда не разрешал мне стричь волосы. Однажды он сказал мне, что длинные волосы делают меня моложе.
Сильная дрожь пробегает по мне, когда вспоминаю это. Я ненавижу думать о нем. Печально то, что он был огромной частью моего детства. Некоторые дети боятся бугимена или монстра под кроватью. Я на самом деле жила с чудовищем. Он был настоящим. Он реален.
— Ты все еще не в безопасности, — говорю вслух. Мне нужно постоянно напоминать себе об этом. Я никогда не буду в безопасности, пока он не умрет.
И вот почему следующее, что я напишу в своем списке, это…
Убить Константина Карбоне.
Я смотрю на эти слова, не в силах оторвать от них глаз. Я хочу, чтобы они каким-то образом сбылись. Я хочу, чтобы человек, который годами насиловал меня, предстал перед справедливым правосудием. Однако смерть может быть слишком мягкой для него. Я хочу, чтобы он страдал. Хочу, чтобы он горел за жизни всех своих жертв, а не только за мою.
Раздается стук в мою дверь, и я зову Нико войти.
Однако Нико не открывает дверь. Это Ария. Она выглядит как миниатюрная версия своей собственной матери — хорошенькая и миниатюрная, с длинными темными кудрями и янтарными глазами. На ней мерцающее бежевое летнее платье и босоножки. Боже, она всегда выглядит так, словно только что сошла с обложки модного журнала. Я не знаю, как кто-то может быть настолько хорошо собран все время, когда я здесь, просто пытаюсь не испачкать свою рубашку.