Удивительная история, или Повесть о том, как была похищена рукопись Аристотеля и что с ней приключилось
Шрифт:
Но кусок был слишком мал, чтобы удовлетворить молодого хищника: он готовился к решающему прыжку. Германский генеральный штаб уже разработал стратегические планы будущей войны. Генерал Шлиффен сумел убедить своего кайзеpa, что в Бельгию и Голландию надо ворваться без объявления войны, что во Францию надо войти с севера, то есть со стороны, откуда французы не ждут нападения; что Россию и Англию надо улещивать и усыплять как можно дольше, чтобы помешать им бросить свои силы в помощь союзной Франции… Роль усыпителя, уговаривателя германский штаб предоставил
В делах «усыпления» кайзер Вильгельм был большим мастаком. Русскому царю и английскому королю он писал часто, длинно, с фальшивой искренностью. Но рекомендовать союзникам не спешить на помощь союзнику, находящемуся в беде, — на это даже лицемер Вильгельм не решился.
Если нельзя написать, пожалуй, можно сказать в беседе с глазу на глаз за чашкой душистого кофе, за послеобеденной сигарой.
Но для того чтобы доверительно поговорить с русским царем и английским королем, необходимо было бы поехать в Петербург и Лондон. Такая поездка могла бы вызвать подозрения в европейских столицах. Недоброжелатели Германии могут, чего доброго, еще теснее сомкнуть ряды, и вместо пользы получится для Германии вред.
Тогда Вильгельм решил собрать монархов у себя в Берлине — не для официальных переговоров, а на семейное торжество. Такое собрание не вызовет подозрений даже у искушенных политиков.
Правда, повода для такого сомнительного торжества пока не было, но раз нужно, то его можно создать.
И кайзер Вильгельм создал его.
У него было много сыновей и одна-единственная дочь, некрасивая, с глазами, по-телячьи выпученными, притом заикавшаяся. Невзрачную принцессу можно было бы сбыть в какой-нибудь захудалый королевский дом, снабдив таким приданым, чтобы блеск золота ослепил жениха. Но отдать много золота гогенцоллерновская жадность не позволяла.
В Потсдаме, в резиденции кайзера, был расквартирован гвардейский уланский полк, и в этом полку служил лейтенант, отец которого владел Люнебургской пустошью и титулом герцога, хотя герцогства не имел. Лейтенант был беден, но принадлежал к династии гвельфов, являлся королевским принцем Великобритании и Ирландии и имел титул «Королевского высочества». Что говорить — завидный жених, без большого золота лучшего не достанешь; кроме того, свадьба принцессы с офицером обещала стать мировой сенсацией: никто тут не будет доискиваться политической подоплеки.
И вот то в одной газете, то в другой стали появляться заметки и снимки: принцесса кормит курочек, принцесса посещает сиротский дом и сама, своими благородными ручками, купает детишек. Потом рядом с принцессой оказался красивый уланский офицер. Тон газетных заметок становился все более растроганным и умиленным; замелькало слово «любовь».
Наконец было официально объявлено о бракосочетании «романтической» принцессы. Повод для семейного торжества был найден!
Расчет Вильгельма оправдался: на свадьбу приехали и русский царь и английский король.
На улицах Берлина появились высокие медвежьи шапки английских гвардейцев; послышался звон волочащихся по тротуару палашей
Немецкий обыватель ликовал: он пьянел от созерцания чужих мундиров, от сознания величия, к которому ведет его воинственный и дальновидный кайзер.
2
На углу Лейпцигер и Фридрихштрассе, на первом этаже респектабельного пятиэтажного дома помещалась контора Гуго Пфанера. На стене, у парадного входа со стороны Лейпцигерштрассе, висела небольшая медная табличка:
«Гуго Пфанер, антиквар».
Скромная вывеска не соответствовала широкой славе Пфанера: его знали и к его услугам прибегали музеи и коллекционеры всего мира. Только у него, у Гуго Пфанера, можно было приобрести подлинного Рембрандта или Гойю, уникальный манускрипт дохристианской эры, набор масок южно-американского племени или коллекцию топоров каменного века.
Контора Гуго Пфанера не была похожа на обычное коммерческое предприятие: в трех просторных комнатах, которые занимала контора, не было никаких товаров — там размещались ящики с карточками. На карточках были указаны владельцы раритетов, там же давалось подробное описание самих раритетов и излагались условия купли-продажи.
Церковное освящение брака принцессы с красивым уланом было назначено на четыре часа, а около двенадцати явился в контору Гуго Пфанера русский офицер лет двадцати шести — двадцати семи, высокий, светловолосый. Он был в полной парадной форме и блестящим своим видом покорил служащего, сопровождавшего его от входных дверей до кабинета шефа.
Очутившись в комнате, сплошь уставленной ящиками и шкафами, и встретившись с ожидающим взглядом тонкого пожилого господина в черном сюртуке, офицер чуть скривил губы и, растягивая слова, спросил:
— Передо мной господин Пфанер?
— Вы не ошиблись. Чем могу быть полезным?
Офицер положил свой кивер на письменный стол и, усаживаясь в кресло, принялся неторопливо стягивать перчатку с правой руки.
— Что вам будет угодно приобрести? — спросил антиквар, полагая, что русский офицер не знает, как приступить к делу.
— Не приобрести, господин Пфанер, а продать хочу.
— Если вещь настоящая, мы найдем для вас покупателя, и очень скоро: на празднества к нам приехали американские коллекционеры. Смею узнать, что господин офицер намерен продать?
Офицер расстегнул мундир, достал из заднего кармана пакет и положил его на стол.
Бережно развернул антиквар пакет, достал из него тетрадку в мягком сафьяновом переплете, раскрыл первую страницу, впился в нее глазами и, не отрываясь, вдруг крикнул:
— Христиан!
Явился служащий, тот, который ввел офицера в кабинет.
— Поднимитесь к моему отцу. Скажите, что я очень прошу его спуститься в контору.
Через несколько минут появился высокий старик; он шел медленно, шаркая ногами.