Удивительные приключения мальчика, который не называл своего имени

Попова Елена

— Пурга, — согласился я.

— Я их всех убью.

— Как? — поинтересовался я.

— У меня ружье есть.

— А зачем их убивать?

— Пурга все.

— А убивать зачем?

— Я их ненавижу.

— А когда?

— Думаю, завтра.

— Лучше давай встретимся. Погуляем.

— Где?

— Хочешь у Эйфелевой башни, хочешь в Колизее.

— Тогда в Колизее.

— Давай в Колизее. Только не завтра, а послезавтра. Мне надо к контрольной готовиться.

— Хорошо. Послезавтра.

Мы посидели еще немного, но больше не общались. Было очень жаль, что мы не можем побросать в воду камешки. Это было бы

здорово!

Когда я сказал, что у меня есть девочка, я, конечно, соврал, но не совсем. В нашем классе была одна девочка, волосы рыжие, а лицо светлое-светлое. Наверное, она мне нравилась, раз я о ней часто думал. Как-то я заглянул ей через плечо и увидел фотографию, где она у себя дома. Такие «картинки» я наловчился схватывать мгновенно, как будто у меня вместо глаз был фотоаппарат. К ней домой я отправился в тот же вечер и проболтался там несколько часов — смотрел, как она делает уроки, смотрит телевизор и даже ложится спать… Когда она раздевалась, я отворачивался. Не думаю, что я ангел, я обычный, просто мне кажется, в моем положении низко подсматривать. Иногда я заглядывал к ней запросто — посмотреть на ее спящее лицо… Все-таки, она была у меня в душе. Значит, я не совсем соврал.

С этим мальчиком я виделся еще несколько раз. Мы назначали встречу в каком-нибудь известном месте, где ошибиться и не найти друг друга было бы просто невозможно — у Египетских пирамид, на площади Святого Марка в Венеции или у Эйфелевой башни в Париже. Он все жаловался на своих однокашников, на свою жизнь и говорил, что жизнь — «пурга». Я ничего не мог сказать про его жизнь, я ее не знал — поэтому просто отвлекал его от всего этого. Гуляли и все. Как-то он не пришел. И мы потерялись. Я еще заглядывал на свой любимый берег океана, где мы встретились, но даже не мог оставить там для него знак — просто написать на песке какое-нибудь слово. Ведь я не мог сдвинуть с места даже песчинку!

Я все спрашивал у матери — у нее бурно обсуждали на работе всякие новости — не слыхала ли она о каком-нибудь происшествии в Америке, ну чтобы типа ученик расстрелял одноклассников?… При этом мать так странно посматривала на меня, что я перестал об этом говорить. Как-то подобный случай показывали по телевизору и показывали мальчика, который это сделал. Мне стало поспокойнее, мой «мальчик» был на него не похож. Потом этот был из Германии, а мой из Америки, штат Иллинойс. Не могу сказать, что я был в восторге от своего класса, но до такой ненависти, конечно, не доходило…

Я уже говорил, мне нравились мои «путешествия», но чего-то уже стало не хватать. Я еще надеялся, что встречу своего приятеля и обходил места, где мы с ним гуляли. И вот тогда… Но все по порядку…

Не помню, где именно это произошло, да это и не важно. Я был в толпе на многолюдной улице. Вообще-то я не люблю быть в толпе, когда люди идут сквозь меня, как будто я пустое место. Но это было именно так. Кажется, я шел от Красной Площади по улице Горького… Я думал о своем и шел близко от одного из домов. Тут от стены отделилось темное пятно и подплыло ко мне. Я ускорил шаг, пятно не отставало.

— Тебя ищут, — сообщило пятно.

— Кто? — поинтересовался я.

— Нужно твое согласие на встречу.

— С кем? Кто меня ищет?

Отвечать на мои вопросы упрямое пятно не собиралось. Был субботний вечер, мать пошла к подруге на день рожденья, я был абсолютно свободен.

Пятно подплыло ко мне совсем близко и… как бы расширилось, как

бы вобрало меня в себя, меня окутал густой туман, как будто я был самолетом, вошедшим в грозовое облако. Потом заколбасило. Сам я никогда не летал (А куда? К бабке с дедом на другой край города?). Но мне говорили, что это бывает. Я оказался в уже знакомом мне «коридоре», где столкнулся с пятном первый раз. Вначале-то я думал, речь идет об этом мальчике, которого встретил на берегу океана, но оказавшись в «коридоре» понял, что это не так. Мы продвигались по коридору — пятно впереди, оно как бы тянуло меня за собой. Но вот мы вышли в открытое пространство и я стал сопротивляться.

— Здесь те, что живут в провале, — заявил я.

— Все нормально, — успокоило меня пятно. — В другой раз, один, отправишься другим путем.

Я стоял на открытой площадке, как на какой-то крыше. Было светлее, чем прошлый раз, я хорошо все видел и это было немыслимо, то, что я видел, словами не передать — гигантские пропасти, с чем-то копошащимся, клубящимся внизу, нависающие над ними скалы, воздушное пространство над головой, и все как бы одновременно нагромождено перед глазами. Пятно опять приблизилось ко мне вплотную и охватило меня со всех сторон, я был, как в коконе. Началась жуткая тряска. Уж так заколбасило — просто конец света. Черт! — успел я подумать, как тряска прекратилась. Я был на улице какого-то города. Пятна не было ни рядом со мной, ни поблизости.

Я «путешествовал» по многим городам. Не буду его сравнивать с другими или описывать. Мне кажется это бесполезно. Скажу одно — он был «другой». Камень, как камень, стекло, как стекло, вода, как вода. И в то же время это был не камень, не стекло и не вода. Другое. Я стоял на улице и в то же время видел этот город как бы со стороны. Он был огромный. Он был — целый мир. Я видел его как бы весь и насквозь, с бесконечными улицами, мостами, куполами… Народу было множество, но они были далеко от меня. Тут я увидел, что ко мне подходит мужчина с маленькой девочкой. Я узнал его сразу. Когда он исчез из нашей жизни, то есть, перестал звонить и присылать деньги, мама на моих глазах порвала его фотографию. Но была еще одна, в шкафу, в обувной коробке. Здесь он был такой же, как на фотографии в обувной коробке, только одет иначе. Наверное, вы уже догадались, что это был мой отец.

Отец обратился ко мне, и я понял, что общаться мы будем так же, как с пятном или с тем мальчиком, которого я встретил на берегу океана.

— Типа, извини, — начал отец. — Я узнал, что ты «путешествуешь» и послал запрос о встрече. Они долго с этим тянули, чиновничьи души. Надеюсь, ты не против?

— Нет, конечно, — ответил я. — А как ты узнал?

— По нашим информационным каналам.

Девочка — лет трех, четырех, а может и пяти — смотрела на меня серьезно и очень внимательно. Должен вам сказать, девочка, как девочка, и отец, как отец… Только «другие»…

— Нам недалеко, — заметил отец, — пошли.

Мы прошли немного по улице, девочка шла и подпрыгивала, как самый обыкновенный ребенок. Остановились у одного из домов и по каменным ступеням (каменным ли?) — девочка бойко побежала вперед — поднялись в подъезд, а потом тоже по лестнице на следующий этаж. Квартира у отца была большая, намного больше тех, которые я видел и какая-то… ну как сказать… не мелочная. Без всех этих ну там зановесок, салфеток, скатертей… Только самое главное. Такая просторная, но не пустая и не скучная.