Удивительные приключения мальчика, который не называл своего имени
Шрифт:
— Глупый, — «сказало» пятно.
«Сказало» совершенно неподходящее слово, но я буду употреблять его, потому что никакое другое все равно не подходит.
— Ты ничего здесь не знаешь, если бы не я, ты бы пропал. Утащило бы в временной провал и ты бы болтался там как я не знаю кто до конца этих самых времен…
— Кто это был? — спросил я.
— Из тех, кто в провале. Они хватают все, что плохо лежит. Если зазеваюсь, они и меня утащат. Но я не глупый, я никогда не зазеваюсь.
Он еще что-то хвастливое выдавал, а я захотел вернуться домой и вернулся домой.
Не скажу, что этот случай меня испугал, нет, просто не было желания опять оказаться в этом коридоре и общаться с каким-то там пятном.
Как-то я вообще обнаглел. Прихожу домой, а на кухонном столе рядом с моим обедом и маминой запиской (она всегда пишет мне записки, типа — «кушай суп, котлеты, компот», как будто я сам не догадаюсь, тем более, компот не кушают, а пьют) — короче, газета и в ней на самом видном месте фотография важного человека. Самого главного в нашей стране. Сидит в кабинете, уткнулся в книгу. Я был голоден, но не прикоснулся к еде, пошел к себе, лег и стал мысленно гулять вокруг этого человека и действительно оказался рядом с ним. Книги в его руках не было, и одежда на нем была другая, — но это был он, его кабинет и его стол. Он листал какие-то бумаги и что-то подчеркивал. Листал и листал себе, и подчеркивал. При этом все тер себе переносицу, как самый обычный человек. Я походил, походил вокруг, ничего интересного там не было. Человек, как человек… Я зашел ему за спину и дунул в затылок, но ни один волосок на его голове не шевельнулся. Он опять потер переносицу и почесал за ухом. Мне стало скучно. Я захотел есть, вернулся домой и принялся за обед. Была мысль как-нибудь отправится в Белый дом к Обаме, но, думаю, там было бы то же самое.
Гораздо интереснее случилось с музыкальной группой «Ягуары». Вот это было — да! Здорово! Надо сказать, что последнее время весь наш класс просто помешался на этих музыкальных группах. Все стали ходить в фанах, то есть фанатах одной или другой. Обменивались дисками и все спорили, какая лучше. А тут, оказывается, к нам в город приезжает самая что ни на есть прикольная зарубежная группа «Ягуары». Уже за месяц начался колотун. Конечно, деньги за билет надо было платить бешеные. Такие деньги были только у Васи Че. и еще одной девочки из богатой семьи. Потом оказалось, что другая девочка по большому знакомству тоже туда попала. Она даже прядь волос выкрасила под ягуара, пятнами. Вот, собственно и все. Все остальные счастливцам жутко завидовали и переживали, что не смогут попасть на концерт, а я ходил себе и посвистывал.
Но вот этот день долгожданный, наконец, пришел, начало концерта в семь… Я все посматривал на часы — очень волновался. А тут вдруг с работы неожиданно заявилась мать и, судя по всему, никуда уходить не собиралась, даже в магазин. И какая-то общительная такая, и все ко мне с разговорами. В другое время я, может, с ней и поговорил, но тогда… Я лег и сказал, что хочу спать. Стало только хуже, мать все подходила ко мне — что болит, что случилось и не выпью ли я молока, и не пожарить ли мне блинчиков, так что в конце концов я не выдержал и заорал дурным голосом, чтобы она оставила меня в покое. Мать обиделась и ушла к себе, а я закрылся с головой одеялом и поспешил на концерт. Я никогда не был во Дворце спорта и не мог себе представить, какой он внутри, но я хорошо знал вход туда и ведущую к входу лестницу. И вот я оказался на лестнице и быстро
Конечно, я мог расположиться в любом месте зала, даже под потолком. Но мне хотелось все-таки быть вместе со всеми. Надо сказать, концерт был, конечно, супер. И «Ягуары» эти классные, оправдали ожидания. Зрительный зал стоял на ушах. Все свистели, кричали, топали, размахивали руками… Девчонки прям визжали, бились в истерике и бежали к сцене… Это напоминало эхо того, что происходило на сцене, даже более оглушительное, чем само представление. Я тоже кричал, и подпрыгивал, и даже пытался свистеть, и первый раз за все время моих «путешествий» почувствовал досаду и огорчение от того, что меня не слышно. Что здесь я как бы не существую… Концерт уже длился долго, подходил к концу, накал эмоций, считайте, достиг своей высшей точки, как какая-то сила меня просто вырвала из всего этого — мать совала мне градусник. Я опять заорал, но уже тише, потому что был такой сонный. Больше не стал возвращаться на концерт — ведь я посмотрел почти весь.
Потом я долго, весь оставшийся вечер, ходил оглушенный и даже пообщался с матерью. Она рассказывала мне про свою работу, я слушал, но не врубался. Она была счастлива.
На другой день я испытал что-то похожее на «минуту славы». В школе на перемене у нас как бы образовалось два кружка. В центре одного Вася Че, а в центре другого обе девочки — та, у которой были богатые родители, и та, которая выкрасила прядь волос под леопарда. Шло бурное обсуждение вчерашнего концерта. Я подошел и небрежно так, но достаточно громко, чтобы было слышно в обоих кружках, сказал:
— Конечно, все было очень прикольно, но самый хит «Песни Нила», не даром его повторяли на бис три раза.
Вася Че. прямо взвился:
— Ты-то откуда знаешь?! Ты что там был?!
Да и девчонки, та, у которой богатые родители, и та, которые выкрасила прядь волос под леопарда, очень разволновались.
— Может и был, — сказал я многозначительно и направился в сторону туалета.
И все, весь класс с изумлением смотрели мне вслед.
Долгое время мне казалось, что я в своих «путешествиях» один. Я бродил среди людей и животных, но был как бы другого племени и совершенно не мог с ними общаться. Я проходил сквозь них, а они проходили сквозь меня. И вот однажды я встретил такого же путешественника.
Мне нравилась одна картинка в журнале — берег не то моря, не то океана, подпись оторвана, как здесь разберешь. Мне приятнее было думать, что это океан. И вот берег океана, песок, дюны… И это все. Пейзаж печальный, но какой-то умиротворяющий. Я часто там бывал. Просто сидел на песке и смотрел на океан. И вот там я встретил «его». Это был мальчик моих лет, я сразу понял, что он «такой же». Он был американцем, но мне не понадобился мой плохой английский, общались мы тем же путем, каким я общался с «пятном». Я появился раньше, сидел на берегу и смотрел на волны. Хотелось бы, конечно, побросать в воду камешки, но что я не мог, того не мог. Дул ветер, немного штормило. И тут я увидел «его» — в джинсах и курточке, ростом с меня, а вообще нет, выше, он подошел ко мне и мы оба тут же сообразили, что к чему. Он сел рядом, провел рукой по песку, как будто хотел набрать горсть. Но ведь и он, как я, этого не мог.
— Типа, ты откуда? — это как бы спросил я.
— Типа, из Иллинойса. — это как бы ответил он.
— Ну и как там, в Иллинойсе? — это я.
— Хреново. А у тебя.
— Тоже не сахар.
— Пурга кругом.
— Точно.
— Девочка у тебя ест? — это как бы спросил он.
Я подумал и ответил:
— Да.
— А у меня нет, — он помрачнел.
— А друг у тебя есть? — опять он.
Я вспомнил про Васю Че. и ответил:
— Да.
— А у меня нет. Пурга все, — это он.