Удивительные приключения Златы и кота Обжоркина
Шрифт:
– Какая милашка! И крепкая. Она станет хорошей работницей! – сказала пышная дама в шикарной широкополой шляпе с синими розами.
Гости вежливо рассмеялись такой странной шутке.
А мама, прекрасная, как сказочная фея, взяла Злату за руку и подвела к толстухе в шляпе с розами.
– Вот моя дочка – лучшая девочка на свете, – сказала мама, держа руку на плече Златы. – А это, – мама присела на корточки и показала глазами на женщину, – мама дяди Михаила. Зови ее бабушкой Властой.
Женщина провела по волосам Златы толстыми пальцами в широких кольцах и сказала:
– Я же говорю: милашка!
У мамы задрожали губы, и она стала такой грустной, что можно было заплакать при одном взгляде на нее.
– А это что за дрянь? – воскликнула мама дяди Михаила, заметив кота. – Терпеть не могу кошек! Вонючие и прожорливые. Зачем кошки, если нет мышей? Хозяев объедать?
– У вас специфическое чувство юмора, – пробормотала мама.
А Злата, схватив в руки Обжоркина, убежала к себе в комнату. Она легла в кровать и повернулась к стене. Что-то ныло внутри. Она решила, что это болит то самое сердце, о котором обычно говорят взрослые.
Стукнула дверь, и вошла мама.
– Доченька, – взяла она Злату за руку, – бабушка Власта пошутила.
– Бабушки добрые, – тихо возразила Злата, – а она… она баба Власта!
– Она совсем не злая, – торопливо сказала мама, в ее голосе появилась мольба. – И любит живопись. Вам надо подружиться. Рано утром я уеду. Я тебя очень люблю. Очень-очень, – мама помолчала, а когда заговорила, ее голос дрожал: – Папин самолет пропал, и папа тоже. Но ты видела, что от папы пришла посылка. Значит, он жив? Я отправилась с посылкой в полицию, надеясь, что снова начнутся поиски самолета и людей. Но мне сказали… – Мама замолчала.
– Что сказали в полиции? – прошептала Злата в стену.
– Что папа мог забыть где-нибудь эти вещи, или у него их выкрали. А сейчас мошенники надеются выманить у меня деньги. И вообще, поисками лайнера занимаются бразильцы, это их расходы и работа, а наша полиция им не указ – так мне сказали. Вот я и решила поехать искать папу сама. Нам же плохо без папы? Хотя… – Мама поискала слова. – Речь не о том, что нам плохо, разговор не о нас. Совсем не о нас! Тут главное – папа. Он в беде, и ему надо помочь. Мы – семья, а в семье друг другу помогают. Иначе зачем она нужна? Семья, то есть. Представь, если бы с нами случилось несчастье, а папа ничего бы не делал. Спокойно бы ел, спал и смотрел телевизор… В поисках мне обещал помочь дядя Михаил, потому я и вышла за него замуж. Юридически в Бразилии будет проще, если мы будем считаться мужем и женой, – так адвокат объяснил. Жди меня. Ты умница. И слушайся бабушку Власту. Она тебя не бросит. Она пообещала.
Злата так и не отвернулась от стены.
Мама громко вздохнула, поцеловала ее в макушку и вышла из комнаты.
Глава 5
Новые порядки бабы Власты
Злату разбудило мурчание кота около уха. На обоях с золотистыми пчелками замерли сияющими цветами солнечные лучи.
– Какой ты вредный, Обжорочкин! – ласково упрекнула девочка своего друга. – Каникулы же! Лето! А ты поспать не даешь!
Кот вдруг сорвался с места и юркнул под кровать, а Злата вздрогнула от резкого голоса:
– Вставай-вставай! Ишь, засоня какая! Барыня! Ну-ка, марш чистить зубы и умываться! Дылда уже, а валяется в постели,
Странно. О какой работе речь? Злата подумала, что ей снится глупый сон, и перевернулась на другой бок. Но баба Власта сдернула с нее одеяло и больно ухватила цепкими пальцами с острыми ногтями за плечо, и Злата с ужасом осознала, что не спит. И то, о чем вечером говорила мама, тоже не было сном. Мама в самом деле уехала!
Стоя босиком на холодном полу в ванной комнате, Злата размышляла, что она осталась одна, и в этом большом доме ее никто не любит. Разве только Обжоркин. Он терся о босые ноги и ласково мурлыкал, выгибая спину. Потом лег на ноги, почти как тапочки, и от этого стало тепло. Злата даже подумала, что кот понял, в какой беде она оказалась, и жалеет ее.
Спускаясь с Обжоркиным по лестнице, Злата с удивлением видела незнакомых людей. Ее толкнул и не извинился торопящийся вниз мужчина, который нес в каждой руке по большому чемодану. Из гостиной двое неизвестных тащили свернутый рулоном большой ковер.
– Ребята, выносите его на улицу, – командовал сверху голос бабы Власты. – Там загрузите в машину. Все лишнее надо вывезти и продать, обратить в деньги, и как можно быстрее!
Злата оглянулась. На верхней ступеньке стояла баба Власта в шелковой пижаме и папином полосатом халате, который не сходился на ее выпирающем животе и потому был распахнут. Женщина перехватила взгляд девочки, перевела глаза на стоящего рядом с ней Обжоркина и закричала:
– Я просила, чтобы этот серый нахлебник не попадался мне на глаза! Выкиньте его на помойку или я за себя не отвечаю!
– Не выгоняйте Обжоркина, пожалуйста! – умоляюще залепетала Злата. – Это кот очень редкой, дорогой породы!
– Я не дура! Это обычный уличный попрошайка, только наглый и зажравшийся! – прямо-таки завопила баба Власта. – А ты иди ешь кашу! От вчерашних гостей осталась целая гора грязной посуды. После завтрака все перемоешь!
Злата испуганно шмыгнула в столовую. За большим овальным столом, где любили собираться приглашенные родителями гости, сидели незнакомцы, перед которыми стояли любимые мамины тарелки. В каждой горкой лежали золотистые, длинно наструганные кусочки картошки и пышная котлета. В центре стола красовалось большое блюдо с нарезанным хлебом и с булочками.
– Что ты застыла, как столб? – обратилась к девочке маленькая седая женщина в мамином красивом фартуке. – Садись есть, а то останешься голодной. И больше завтраком я тебя кормить не буду.
Она подождала, пока Злата устроится за столом, и со стуком поставила перед ней чашку манной каши.
– Но я не люблю это, – показала Злата пальцем на содержимое тарелки, и увидела, как все в комнате повернули к ней лица.
– Не съешь кашу, вылью ее тебе на голову, – коротко сказала женщина, и Злата поняла, что так и будет, а женщина продолжала: – И так я немного тебе положила. Выбрасывать продукты не позволю. Лучше кормить перестану. Когда разведем во дворе свиней, тогда можно будет отказываться от еды. Будет кому подъедать объедки. Но для того, чтобы нарочно голодать, надо быть полной дурой!