Удивительный взгляд
Шрифт:
— Разве не будет захватывающе иметь такую важную работу? — спросила Сесси. София знала, что подруга подразумевала ее погоню за лордом Эндикоттом, и теперь на смену злости пришло чувство несчастья, потому что она не могла понять по тону Сесси, думает ли та, что Софии стоит направить свои усилия в сторону, где ее не постигнет изоляция. Сесси не понимала. Казалось, никто не понимал.
— Думаю, что меня вряд ли попросят об этом, — сказала София. — Но, конечно, я буду рада помочь, — она откусила яйцо с привкусом серы. Она больше не чувствовала голода. Ее наполняло чувство праведного гнева. Она была
Она посолила яйцо и снова откусила его. Один шаг за раз. Сначала записи, и, если повезет, больше людей лорда Эндикотта. У нее была уверенность, которой не было с тех пор, как ее исключили из Военного Министерства. Странно, как это надломило ее веру в себя даже в тех моментах, в которых она не ожидала. Что же, она больше не чувствовала себя слабой. Она была готова принять любой вызов, что может встать между ею и достижением ее цели.
Глава восьмая, в которой обсуждается охота
— Тебе больно, Сесси, — пробормотала София. Шум толпы вокруг вряд ли позволял слышать их, но София продолжала говорить тихим голосом. Альмак был слишком людным местом для подобного разговора.
— Я чувствую себя очень хорошо. — Возразила Сесси, смотря куда угодно, только не на Софию. — Думаешь, леди Хатвелл здесь? Я не разговаривала с ней несколько недель, и она, должно быть, чувствует себя забытой.
— Твои губы побледнели, а на уголках глаз появились морщины. Ты не в порядке. Позволь проводить тебя домой.
— Странно, но обсуждение литературы, в какой-то степени, не такое же, когда ты делаешь это по сети. — Происзнесла Сесси. — Мне бы хотелось узнать ее мнение о новой колеции очерков Бэйквелла. Я полагаю, его доводы о том, что король Стюарт поддерживал Говорящих, чтобы сохранить их власть, преувеличены. Хотя то, что королева Анна имела свою приличную сеть, не являясь Говорящей, было правдой.
— Сесси…
— София, не надоедай. Я на самом деле отлично себя чувствую.
— Ты не…
— Ну и что, если нет? — Сесси наконец посмотрела на Софию. — Я отказываюсь быть инвалидом, София, и если я решила потерпеть незначительную боль, это мое дело.
— Незначительная боль превратится в большую…
— Простите, госпожа Уэстлейк, но не будете ли Вы так любезны подарить мне следующий танец? — мужчина, обращавшийся к ней, был низким и белокурым. София вспомнила его лицо, но не его имя. Она подавила свое раздражение, вызванное его вмешательством, и улыбнулась ему.
— Конечно, — ответила она, — Сесси, я….
– она повернулась к подруге и увидела, что та пошла к толпе, разговаривая с женщиной, чьи яркие рыжие волосы создавали впечатляющий контраст с брюнетками и блондинаками, окружающими их.
София сжала зубы. Сесси была заключена в доме на протяжении восьми дней, и долгое заточение сделало ее неспокойной и злой на свое слабое здоровье, и, следовательно, привело ее к саморазрушительному поведению. Такому, как — изнурение себя выходами на публику, не смотря на понимание, что это усугубит ее боли намного больше, чем если бы она болела дома. Софию всегда разрывало от сочувствия к ситуации Сесси — она знала, что, вероятно, будет обижена на свою судьбу так же, как подруга, а вернее, разочарована тем, что Сесси часто отказывается быть осторожной с вещами, которые ее ограничивают.
София повернулась, чтобы обратиться к своему партнеру, отчаянно пытаясь вспомнить его имя, и обнаружила себя лицом к лицу с лордом Эндикоттом.
Она не смогла сдержать вздоха удивления, а он широко улыбнулся и сделал поклон.
— Надеюсь, что этот танец наш. — Сказал он.
— Я… нет, господин, я обещала его другому. — Ответила она, но мужчина лишь весело покачал головой.
— Я сказал тому джентельмену, что Вы согласились на танец со мной, и что Вы с радостью выполните свой долг позже. — Ответил он, и его улыбка становилась все шире до тех пор, пока его лицо, казалось, не разорвется на две части. — Он оказался очень понятливым.
— Вы так нахальны, господин. — Произнесла София. Ее сердце билось слишком быстро, бешено, и ей хотелось зарядить ему пощечину. — Я ни на что такое не соглашалась.
— Прошу прощения за свою дерзость, но я не мог ждать следующего танца, чтобы насладиться Вашей компанией. — Ответил он, протягивая ей руку. Его улыбка была невинно добродушной, так если бы он на самом деле заботился о ней. — Хотя, Вы, конечно, свободны отказать мне. Никто не смотрит на нас здесь, в центре комнаты.
В висках сильно застучало. София быстро осмотрелась вокруг. Конечно все смотрели на них. На него — потому что он был красив. На нее — из-за мерзких перчаток, которые теперь, должно быть, стали таким же маяком, как и волосы рыжей женщины. Она приняла его руку. Он — твоя добыча. Ты уничтожишь его. Два танца — это ничто.
Этой мысли было достаточно, и когда началась музыка, она посмотрела ему в лицо и сумела подарить ему искреннюю улыбку. Более того, ей было приятно видеть, как его дружелюбное выражение лица дрогнуло, совсем немного, так, что лишь она одна могла это видеть.
— Вам все еще нравиться Ваше прибывание в Лондоне, госпожа Уэстлейк? — сросил он.
— Нравится. — Ответила она. — Удивлена, что Вы еще здесь, ведь мне сказали, что сейчас лучший сезон для охоты. Или Вы не охотитесь?
— Не в этом году. Предпочитаю удовольствия Лондона. И Вашу очаровательную компанию.
— Я думала, охота очень возбуждает. Изучая, где будет твоя жертва, зная ее движения, затем загоняя ее… Вы считаете, что преследование более захватывающе, чем само убийство?
Они разделились на танцевальные фигуры, хотя ни один не отвел взгляд. Казалось, будто они физически соединены музыкой, которая отталкивала их друг от друга, а затем сводила вновь с каждым размеренным ударом.
— Думаю, это зависит от добычи. — Сказал лорд Эндикотт, когда вновь был достаточно близок для разговора. — Некоторые из них более хитрые. И убийство не всегда осуществимо. Иногда тварь ускользает от оружия.