Удушенный
Шрифт:
Я хихикаю. — Ты когда-нибудь училась на ставках?
— Нет. Вот почему я поставила на то, что они не проедут больше семидесяти кругов. — Она надувает розовый пузырь, прежде чем лопнуть его.
— Всего семьдесят один круг.
— Вот именно. Мой отец вырастил умную печеньку. — Она постукивает себя по виску, демонстрируя мегаваттную ухмылку с двумя ямочками.
Моросящий дождь ослабевает, позволяя гонщикам соревноваться, но не настолько, чтобы дороги высохли сами по себе. Отец Софи объявляет, что гонка начнется через двадцать минут. Ноа и Санти встречаются с инженерами возле входа в
— Все будет хорошо. Ты слишком много беспокоишься в последнее время. Всего лишь немного капель, как грибной дождь. — Санти притягивает меня к себе и обнимает.
Мокрая земля насмехается надо мной. Я смотрю на дождь смертельным взглядом, как будто я могу изменить решение матери-природы.
— Лучше бы они не заставляли тебя участвовать в гонках в таких условиях. Это довольно опасно. Я каждый раз вспоминаю, как разбился Альбрехт.
Санти усмехается. — Они бы не позволили нам участвовать в гонках, если бы риск был настолько велик. Не более чем обычный, например, врезаться в барьеры с минимальными повреждениями.
— Они готовы к этому. К тому же, мой отец будет болтать с ними, давая самые лучшие советы. — Софи перекидывает косу через плечо.
Я одариваю их натянутой улыбкой. — Будьте там в безопасности. У меня будут наушники, чтобы все слышать с командой Бандини. — Я опускаю ту часть, где я также настроюсь на радио Ноа.
— Молодец. Скоро увидимся. — Он стучит по моей кепке с номером его машины.
Я машу Ноа через плечо Санти, желая обнять его, прежде чем он выйдет на улицу. Наша тайна тяготит меня и нарушает мои циклы сна. Осталось два заезда до того, как я смогу все рассказать Санти, и я молюсь о лучшей реакции, потому что он легко выходит из себя.
Ноа одаривает меня ослепительной улыбкой, прежде чем сесть в свою машину.
— Черт возьми, девочка, я не знаю, как ты оказалась с ним. Секс на колесах. — Софи подмигивает мне, но это выглядит как подергивание.
Я выпускаю свой первый смех за день.
В начале гонки не происходит ничего особенного. На стартовой решетке Лиам расположен первым, а Ноа, Джакс и мой брат следуют за ним. Я не знаю, как другие команды не скучают, находясь в конце решетки. Но я думаю, что они все равно живут своей лучшей жизнью, счастливы соревноваться и делать то, что они любят каждый день. В Формуле-1 их называют «лучшими из остальных».
Гонщики стартуют, несколько машин заносит, и они скользят по мокрому асфальту. К счастью, команды Маккой и Бандини выезжают с трассы совершенно невредимыми. Наши парни едут по узкой прямой с Лиамом во главе. Софи улыбается и хлопает в ладоши, когда Ноа не удается его обогнать.
По радио и телевидению передают плохие новости. Санти быстро поворачивает, и из-за скользкой дороги он врезается на крутом повороте. Его машина замирает возле барьерной стены, левое колесо вывихнуто и катится в сторону. Он сходит с дистанции, проехав всего один круг.
Мой брат выплескивает свое разочарование на камеру. Радио гудит от разговоров, пока отец Софи успокаивает его, успокаивает, как это делают родители во время
— Мой папа справляется с гневом, как чемпион, неудивительно, что он так хорошо справился с моим подростковым гневом, — бормочет Софи.
— Он терпит этих двоих весь сезон, так что его терпение должно быть бесконечным.
Я пытаюсь представить себе подростковые вспышки Софи, похожие на то, как фея Динь-Динь топает ногой.
Мои глаза по-прежнему прикованы к экрану. — Санти будет зол за то, что рано сошел с дистанции.
Санти стоит рядом со своей машиной, и съемочная группа снимает, как он ударяет по красной металлической раме.
Машина безопасности высаживает моего брата в гараже десять минут спустя. Я быстро обнимаю его и говорю несколько слов поддержки, прежде чем он направляется в свой номер, утверждая, что ему нужен перерыв и медитация. Мое сердце болит от того, каким побежденным он выглядит, его плечи сгорблены, когда он исчезает.
Софи толкает меня локтем. — Все прошло лучше, чем ожидалось, никаких брошенных шлемов или драматического сметания инструментов.
— Кто-нибудь еще комментирует твое живое воображение?
— Да, Лиам, все время. Говорит, что я должна писать истории и зарабатывать деньги на своем безумии. — Она кивает, как будто обдумывает эту идею.
Лиам и Ноа борются за первое место. Каждый из них делает рискованные движения, пытаясь обойти друг друга. Предвкушение и нервы смешиваются внутри меня. Несколько раз их шины теряют сцепление с дорогой, но они восстанавливают темп и возвращаются на трассу, прежде чем заглохнуть. Один раз машину Лиама заносит, когда он мастерски объезжает барьер и набирает достаточно скорости, чтобы продолжить движение. Остается еще десять кругов. Ноа пытается обогнать Лиама на повороте, но дорога кажется слишком мокрой.
У меня сводит живот от прямой трансляции, я беспомощный свидетель шума скрипящего металла и визга шин, а также вздохов из гаража. Отец Софи кричит в рацию, но его слова трудно разобрать.
Переднее крыло и шина Лиама задевают днище машины Ноа. Моя кровь громко стучит в ушах, делая невозможным слышать радио. Я молча сижу на краю своего кресла, пока время замедляется, кадр за кадром, и происходит авария.
Машина Ноа переворачивается на бок и продолжает кувыркаться. Один раз. Второй. Три чертовых раза. Она снова подпрыгивает, прежде чем ее протаскивает по дороге, врезаясь в барьер на скорости примерно сто семьдесят миль в час. Срань господня. Вся нижняя часть его машины обнажена, шины вращаются, жидкость течет по металлу.
Слезы заливают мои глаза от того, что Ноа не отвечает ни на какие радиовызовы. По моему лицу струится влага. Отец Софи говорит в рацию, единственный голос в тихом гараже.
Из машины Ноа, несмотря на моросящий дождь, валит дым. Он поднимается вверх, затемняя воздух над ним. Радио снова молчит. Оранжевые языки пламени лижут красную краску машины Бандини, марают ее, придают ей неправильный вид.
Ноа говорит в рацию.
— Черт, здесь пожар. Я перевернулся. Пожалуйста, вытащите меня отсюда! Сейчас же! — Мое сердце замирает от его тяжелого дыхания, его голос выдает его страх.