Уфимская литературная критика. Выпуск 5
Шрифт:
Как ни парадоксально, высшим авторитетом для многих националистически настроенных русских интеллектуалов являются западные мыслители. Вот и уфимский критик избрал в качестве основной методологии смесь собственно теории Зигмунда Фрейда с неофрейдизмом Эриха Фромма. Опираясь на учение о сублимации, он и строит собственный анализ современной массовой культуры (см. статьи «Искусство для мертвецов» и «Заметки Зоила»). Культурологическая тематика явно доминирует у Ханова-Байкова над собственно литературной Автор, правда, пишет о современной русскоязычной литературе Башкортостана, главным образом – о мистических триллерах, детективах и фантастике. Демонстрирует он и неплохое знание трудов западных отцов-основателей этих жанров. Однако излюбленная тема Ханова – анализ «наиболее общих» тенденций, явлений современной
Я не люблю, когда начинают говорить об уральской, поволжской, сибирской и еще Бог знает какой литературе. В этом литературном сепаратизме гибель и для писателя, и для критика. Местечковость, провинциальность – худшие пороки. Есть единая и неделимая русская литература, которую нельзя рассортировать по субъектам федерации. Если Виктор Ханов (все-таки его псевдоним нравится мне больше, чем фамилия) станет русским, а не уфимским, не казанским, даже не московским литератором, то и «состояться» как критику ему будет легче.
Впрочем, несправедливо будет, если мы завершим статью, ни слова не сказав и о других авторах, которых составитель включил-таки в книгу. Больше других мне понравился писатель Юрий Горюхин. И стиль у него хороший, и наукообразными рассуждениями он, в отличие от составителя, не злоупотребляет. Жаль, что в книгу вошли только две его крохотные статейки («Гегемоны литературных карьеров» и «Убить Тарантино»). Неплох был бы Игорь Фролов, если б не его чересчур смелые суждения о современной американской поэзии и о влиянии на нее хокку Мацио Басё («Возвращение Эвридики»). Но в общем, «небайковские» статьи вполне соответствуют духу творчества Ханова-Байкова: это либо литературные разборки местного значения, либо анализ англоязычной литературы и голливудского кинематографа.
Сергей Костырко [6]
Книги
(Уфимская литературная критика. Выпуск 3: Сборник литературно-критических статей и очерков. Автор-составитель Э.А. Байков. Уфа, «ЕврАПИ», «Виртуал», 2005, 56 стр.)
Статьи, посвященные литературной и культурной жизни Башкортостана; половина текстов подписана именем Байкова, другая – именами А. Стрельца, М. Сахибгареева, Р. Исхакова, А. Леонидова и других; однако в конце сборника помещена развернутая справка только об авторе-составителе.
6
Статья была опубликована в журнале «Новый мир» (№ 8, 2005 г.).
Александр Зернов [7]
«Уфимский “Hustler”»
(Фантасофия.
В первую очередь хотелось бы сказать огромное спасибо оформителям обложки: несмотря на убогую скромность издания, она, тем не менее, позволяет составить полное и объективное впечатление от сборника ещё до прочтения. Что молодец в вицмундире верхом на пенисе-страусе, что шикарная деваха в трусиках танго – всё позволяет настроиться на нужный лад. А на какой – об этом речь дальше.
7
Статья была опубликована в журнале «Урал» (№ 9, 2005 г.).
В сборнике представлена как проза, так и поэзия. Ну проза, скажем так, достаточно банальна: очень напоминает рассказики для подростков-онанистов, печатающиеся в журнальчиках типа “Енот-потаскун”, “Sex-show” и прочих. В самом деле, какой слог, какая экспрессия:
“Задыхаясь от страсти, мужчина присосался к тугой горошине соска. Затем отстранился, откровенно (!) любуясь красотой обнажённого юного тела. Скинул халат, демонстрируя вздыбленный член. Девица ободрительно хихикнула:
– Какой большой! – и обхватила член руками”.
Подобные прелести, изредка перемежаемые графоманским бредом, составляют прозаическую часть книги, и останавливаться на них мы не будем: это всё равно, что кинокритик стал бы писать рецензию на какой-нибудь порнофильм вроде “Трахни меня в попку-8”. А вот поэзию авторам можно было бы за весьма недурные деньги продать, скажем, Задорнову. Только ему, бедолаге, вероятно, даже нечего было бы добавить, скажем, к такому тексту:
Я шальная цыганская дочь,
В кольцах длинные пальцы мои(Спасите!!! Монстр длиннопалый!!!),
В эту лунную, летнюю ночь
Пусть охрипнут в кустах соловьи.(Такой рычащий соловей. Как металлюжный вокалист).
Или, например, что-нибудь вроде:
Хочешь, я станцую обнажённая
Танго на столе? (Танго – это, вообще-то, танец парный, требующий неслабой танцплощадки. Так что танцевать, во-первых, пришлось бы вдвоём, а во-вторых, на столе вроде свадебного).
Пусть тает от стыда зажженная
Свечка в хрустале. (Не понял. Она тает от стыда? Или зажгли её от стыда, вроде как от зажигалки? И потом, почему она в хрустале?)
И волосы свои я длинные
Волною по плечам. (А что волною по плечам?)
Дарить улыбочки невинные
Я буду скрипачам.
В общем, цитировать можно бесконечно – пЁрлы густо рассыпаны практически на каждой странице. Давно я так не смеялся. Правда, не знаю, такой ли реакции ожидали от читателя авторы. Но хочется сказать, что если уж здесь мы имеем дело с альтернативными прозой и поэзией, то страшно подумать, что в альтернативных уфимских литературных кругах понимают под традиционализмом.
Часть II
Homo scribens et homo legens
«В наш век люди слишком много читают,
это мешает им быть мудрыми».
Эдуард Байков
«О литературном процессе в республике Башкортостан»
Предлагаем вниманию читателей полный вариант интервью (ранее вышедшего в сильно сокращенном виде в республиканской газете «Истоки», № 2, 12.01.2006) редактора отдела журнала «Ватандаш» Эльвиры Халиковой с известным уфимским писателем, литературным критиком, председателем республиканского творческого объединения «Фантасофия» Эдуардом Байковым.