Угнать за 30 секунд
Шрифт:
– Пропусти.
Охранник дернулся так, что я, не поворачиваясь и не вслушиваясь в голос, поняла: за моей спиной находится Фомичев. Наверное, бравому подчиненному Кешолавы не так часто приходилось видеть местного божка.
Фомичев был один, без охраны. Верно, он только что вышел из машины. Сделано все, однако, настолько профессионально, что даже я ничего не услышала. А ведь они, видимо, меня «вели».
– Пройдемте, Евгения Максимовна, – выговорил куратор института, когда мы прошли через будку. – Не удивляйтесь. Я ознакомился с вашим досье. Честно говоря, там, в конференц-зале, я вас сразу и не узнал, вы снова изменили внешность.
– Вы очень осведомлены обо мне, Георгий Артурович.
– Да, вы правы. Я, кстати, ожидал встречи с вами, хотя и представлял, что это произойдет несколько иначе. – Мой начальственный спутник галантно открыл передо мной дверь корпуса. Генералы редко отличаются обходительностью, и, когда у них проклевывается вежливость, ухо стоит держать востро. Это я хорошо изучила на собственном опыте.
Фомичев как будто прочитал мои мысли. Он рассмеялся и произнес:
– Я так полагаю, вы меня опасаетесь. И совершенно напрасно. Уж кто-кто, а вы, Женя, можете меня совершенно не бояться. Все-таки я старый сослуживец вашего отца. Да-с. Вы, быть может, об этом и не знаете… а может, и знаете. У чекистов же, как в надписи у Вечного огня: имя его неизвестно, подвиг его бессмертен.
– Знаете, Георгий Артурович, я бы все-таки воздержалась от подобных комментариев.
– Вы правы.
Вплоть до того, как мы вошли в кабинет Фомичева, оба хранили молчание. Зато я имела возможность убедиться в том, как тщательно охраняется корпус института: инфракрасный контур на входе, пропускной контроль при посадке в лифт, да еще на этаже постоянно прохаживался рослый охранник, который не замедлил бы подойти, если бы увидел незнакомое лицо. Зачем при всем при этом нужно было нанимать Кешолаву – непонятно, снова мелькнула назойливая мысль.
Кабинет Фомичева был обставлен в скромных гэбэшных традициях, то есть ничего лишнего: стол, стул, сейф, два шкафа. Длинная узкая скамья, похожая на ту, что стоит в клетке для подсудимых в зале суда. Наверное, она предназначалась для посетителей, явившихся к Фомичеву, – чтобы тем жизнь медом не казалась. На стене – портрет, правда, не Дзержинского, как то можно было предположить, а Ивана Павлова, великого русского ученого и Нобелевского лауреата по биологии.
– Ваш отец, генерал Охотников, располагался не здесь, – сказал Фомичев, – если вам интересно знать. У него был кабинет этажом ниже, к тому же он бывал в институте редко, только по отчетным дням. Да и вообще при нем тут все было несколько иначе, чем сейчас.
– Нисколько не сомневаюсь, Георгий Артурович, – отозвалась я. – Новый хозяин – новые порядки.
– Ну, если слово «хозяин» вы произнесли применительно ко мне, то это в корне неверно. Я тут не столько в роли хозяина, сколько в роли надсмотрщика. Институт секретный. Если бы вы не были дочерью генерала Охотникова – что, впрочем, имеет второстепенное значение – и не прошли спецподготовку, я вас сюда и не пригласил бы. Ну хорошо. Я вас слушаю, Евгения Максимовна. Насколько я понял, вы хотели сообщить мне что-то об угнанной машине Косинова, покойного сотрудника этого института.
Усилием воли я взяла себя в руки. Манера Фомичева держать себя, честно говоря, сбивала меня с толку и сильно разнилась с уже затверженным, усвоенным от Кешолавы стереотипом: демонический чекист с неуловимым взглядом и распространяемой вокруг себя аурой ужаса.
Фомичев одним взглядом
– Я так полагаю, вы хотели сказать, что к вам приехали двое молодых людей, один из которых сказался вашим родственником и, быть может, является таковым на самом деле. Может, оно и так. Не проверял. Вот только эти молодые люди угнали машину Вадима Косинова. Вероятно, они вам об этом рассказали, иначе бы вы не стали меня окликать на конференции. Если бы вы сообщили, где находится «Рено», то оказали бы мне и всему госаппарату громадную услугу.
Нет, решительно этот генерал каждый гвоздь вколачивал по шляпку одним ударом!
Я произнесла, не глядя на собеседника:
– Георгий Артурович, я окликнула вас по той простой причине, что мне необходимо было с вами поговорить, а иного способа привлечь ваше внимание я не нашла. А об угнанном «Рено» я узнала от господина Кешолавы, главы охранной фирмы «Контроль-С». Кажется, это его люди дежурят по внешнему периметру ограды и в будке на въезде на территорию? Так вот, Кешолава приехал в Тарасов и взбаламутил меня до последнего предела. Не стану описывать подвиги его людей, но у одного моего знакомого после встречи с ним по меньшей мере легкое сотрясение мозга.
– Так это счастье.
– Простите?
– Я говорю – это счастье, когда есть чему сотрясаться.
– От Кешолавы я и узнала об угнанном «Рено», – продолжала я, проигнорировав не слишком умную шутку генерала. – Честно говоря, я не совсем понимаю, почему вы, такой большой человек, озаботились розысками какого-то автомобиля. На это есть милиция вроде бы.
– Например, следователь Грузинов, с которым вы пришли сегодня на конференцию, – с огоньком в глазах произнес Фомичев. – Ему, что ли, доверить поиски машины? Нет уж. Этот индивид глуп, как пробка, и чрезмерно либерален. Непростительный грех в органах! Быть мягким – значит попустительствовать преступности. Вы уж извините, что я говорю вам такие прописные истины. Что ж, – генерал побарабанил пальцами по столу, – буду откровенен до конца. Вы, знаете ли, располагаете к подобной откровенности, хотя я с вами первый день знаком. И вы можете оказаться очень полезны, Женя. Так вот, я хочу найти машину Косинова потому, что в ней могли оказаться кое-какие ценные вещи.
– Но я так думаю, что угонщики…
– Ценности не того рода, чтобы они на них посягнули, – перебил меня Фомичев. – То есть они, конечно, посягнули бы, если б сумели их найти.
– Честно говоря, товарищ генерал, я не понимаю.
– Хорошо. Объясню. Я полагаю, что в машине Косинова могут быть кое-какие материалы по исследованиям, проводимым в институте. В свое время они пропали. Я был очень сильно встревожен. Честно говоря, у меня не укладывалось в голове, как такое могло произойти. Косинов? Но я всецело ему доверял. Это провокация, хорошо спланированная провокация.
– Откровенность за откровенность, – отозвалась я. – Честно говоря, меня мало интересуют угнанный «Рено» и даже, простите за прямоту, тайны жизни и смерти Вадима Косинова. Хотя, конечно, преступление произошло ужасное. Интересует меня только то, куда и при каких обстоятельствах исчезла моя тетушка. Сестра генерала Охотникова, если уж на то пошло.
– Я ждал, пока вы это скажете. Теперь я тоже могу быть до конца откровенен. Да, Женя, я знаю, кто похитил вашу тетушку. И я догадываюсь, что это сделали те же люди, что убили Вадима Косинова.