Угнетатель аристократов 2
Шрифт:
Когда Алёша подошёл ближе, он понял, что никакая это не выдра, да и телевизора в туалете быть не может. А пронзительно интонировала как минимум взрослая женщина.
Не понятно что, то ли любопытство, то ли осознание безвыходности ситуации заставило Алёшу открыть туалетную дверь, но он это сделал.
Его незрелому взору предстало такое, что по впечатлениям раз в десять превышает учительницу биологии и её бюстгальтер. Судя по всему, после этого дня, одними лишь неприятными сновидениями не обойдётся. Возможно, Алёшу в будущем ждут походы
Что же такого увидел маленький, и желавший всего лишь воспользоваться уборной, мальчик?
Сексуально одетая (или раздетая?) женщина сидела на платформе с раковинами, и, мёртвой хваткой вцепившись в керамические выступы, судорожно дрожа и извиваясь, как быстрые качели, перемещалась вперёд-назад. Вперёд-назад. Вперёд-назад.
Прилипнув к ней, и заставляя совершать те самые движения, рядом стоял темноволосый парень.
В один момент, когда женщина достигла пика и голос её усилился до самых высоких нот, она, нечаянно схватившись за кран, вырвала его из раковины. Из образовавшейся дыры хлынул поток воды, который тут же достиг Алёшу. Впрочем, он и без того был уже не совсем сух.
— Упс… — Произнесла женщина и спрыгнула на пол.
Всю работу я проделал ещё полтора месяца назад. Неприступная, на первый взгляд, крепость, была взята, и, хотя я слезал с неё, но лестницу, всё-таки, оставить не забыл. Поэтому, встретившись с Елизаветой Михайловной возле школы, явственно понял, что дело остаётся за малым.
По началу, конечно, мы прошли с ней в актовый зал, дабы посмотреть на нелепые и никому ненужные выступления выпускающихся школьников. От дурацкой самодеятельности я отказался изначально, поэтому не было необходимости сейчас из-за этого терять время на сцене.
Как только я пронаблюдал за выступлением Миши, который перед всей школой подкидывал вверх мятные пряники, и ловил их ртом, то сразу покинул зал. Дабы не вызывать никаких подозрений, попросил Елизавету Михайловну проследовать за мной лишь через несколько минут.
Пока ждал её в коридоре, думал о том, что происходит с моими силами. А происходило с ними именно то, чего я так боялся. Мне становилось мало.
То, что говорил в своё время Игожин, оказалось правдой. И хотя я не высасывал все жизненные силы из беззащитных тёток, тем не менее, со мной творилось что-то похожее. Так как я очень часто в последнее время дерусь в подпольных турнирах, а, следовательно, и питаюсь энергией своих противников через эмоции, то этой энергии с каждым разом требуется всё больше и больше.
Мой сосуд как будто бы быстрее опорожняется, ему уже не хватает того, чего хватало раньше. От этого усиливается и мой голод. Ощущения, испытываемые при этом, довольно трудно поддаются описанию.
Словно бы где-то в сосуде образовалась небольшая дыра, через которую утекает определённое количество полученной энергии.
И ещё. Из-за того, что в драках получаю в основном
В общем, что-то определённо шло не так. Я хоть и не быстро, но отчётливо это осознавая, двигался в неправильном, губительном направлении. И как исправлять это — совершенно не понятно.
Придурок Игожин, даже если я до него и доберусь, не сообщит мне ничего интересного по поводу наших с ним сил. На то он и придурок. А что касается того самого, секретного «третьего попаданца», о котором он мне так и не успел рассказать — с ним тоже не удавалось встретиться.
Хотя очень часто и казалось, что я был близок. Но, по итогу, ничего не происходило…
Встреча с Игожиным имела смысл только в этом плане. Вдруг, его сведения о «третьем» как-то смогли бы мне помочь. Но… и это далеко не точно.
Тем временем отворилась дверь, ведущая в актовый зал, и сначала на меня вылилось гнусавое завывание школьников, а потом показалась и Елизавета Михайловна. Она поднесла ладонь к горлу, тем самым показывая, где у неё всё это сидит, и затворила гибельное пространство.
Увидев меня, повеселела в лице и пошла навстречу.
— Где? — Задал я простой и конкретный вопрос.
— На четвёртом этаже, где в последний месяц только уборщица появляется, есть один туалет…
— Понял. Не продолжай.
После этих слов спустя минуту мы уже стояли в относительно цивильном для такой школы туалете и целовались.
Это был мой первый близкий контакт с женщиной в этом теле. Первый, и один из самых удачных, учитывая опыт всей предыдущей жизни в теле Антона Боголюбского. Но, как обычно, я не стал бы останавливаться на этом моменте, если бы он ограничивался только сексуальным удовлетворением. Нет.
Дело обстояло следующим образом.
Во время близости с Елизаветой Михайловной я явственно чувствовал, как не чувствовал это даже во время контактов с противниками во время битв, то, как у нас с ней происходит некое единение. И это я не про розовую сопливую ерунду. Ведь когда ты занимаешься с человеком любовью, ты словно испытываешь с ним одни эмоции, подвергаешься общему настроению.
И благодаря этому я ощущал, как могу использовать её энергию как свою, а также передавать собственную! Вот это новость.
Когда Елизавета Михайловна почти что дошла до конечного пункта, то я не смог удержаться, и каким-то образом передал ей на мгновение свою силу. Так она силой тут же воспользовалась, да кран из раковины вырвала.
А тут ещё и какой-то мелкий пацан вдруг нарисовался, да стал глазеть. А по штанам у него, видимо, от шока, что-то… ай, не важно! Он тут же убежал и больше никогда в жизни я его не видел. Только запах после себя оставил.
— Это, это… — Как заворожённая, твердила Елизавета Михайловна, затыкая фонтанирующую дыру своими трусиками. К слову, на этот раз не розовыми, а светло-голубыми.