Угол атаки
Шрифт:
Перебрасываясь шуточками, друзья стали разбирать вещмешки. Вдруг Вася замер и прислушался:
– Что это?
– Что услышал? – спросил Ашот.
– Шум какой-то…
Действительно, сквозь влажный свежеющий воздух продирался нарастающий звук. Он приближался и усиливался, приобретая знакомое всем троим звучание.
– «Балалайка», ребята! – заорал Ашот и пулей вылетел из хижины. Следом выбежали остальные.
Шум превратился в оглушительный рев. Сквозь листву деревьев и растянутые над головой маскировочные сети лейтенанты увидели знакомые очертания остроносого самолета с
– Шасси выпущено было, – заметил Володя. – Похоже, садится. Давайте сгоняем на поле, посмотрим, кто летал?
– А на чем? – спросил Базилио.
– «Козла» одолжим! – Володя уже забирался за руль майорского вездехода. – Быстрей давайте, что стоите?!
– А, была не была! – махнул рукой Ашот и запрыгнул на заднее сиденье. – Поехали!
Пожав плечами, к ним присоединился и Вася.
Глава 4
Экскурсия
Ключи майор по привычке оставил в замке зажигания, так что позаимствовать машину было несложно. Часовые у «ворот» препятствий чинить не стали – и лейтенанты выехали из лагеря.
– Таки майор будет не рад… – заключил Вася, пока джип скакал по ухабам.
Володя вцепился в руль, стараясь удержать машину на той накатанной тропе, которую майор Ван по пути в лагерь, забывшись, назвал дорогой. Остальным приходилось крепко держаться за что попало, чтобы не вылететь из вездехода на очередной кочке.
– На первый раз простит, – философски заключил Ашот, лязгая зубами на ухабе.
На спуск в долину ушло минуты две. Выехав из леса, друзья увидели, как тот самый давешний «МиГ-21» заходит на посадку. Колеса его коснулись полосы, из-под них взметнулись черные облачка сгоревшей резины, потом за хвостом самолета вздулся тормозной парашют – и истребитель, замедляясь, пробежал по полосе, а затем, сбросив скорость до минимума, свернул на рулежку, где его ожидал тягач.
– Давай туда! – крикнул Ашот, но Володя уже и сам сообразил, что к чему.
Когда они подъехали к самолету, подоспевшие техники прицепляли его к тягачу. Пилот, уже выбравшийся из кабины, о чем-то говорил с человеком в технарском комбинезоне, а тот кивал в знак согласия.
– Кажись, наши… – сказал Вася.
Техник и пилот обернулись, услышав их слова.
– А, пополнение? – улыбнулся летчик. Лицо у него было скуластое, загорелое, глаза узкие, но глядели на окружающих дружелюбно. Бороды и усов летчик не носил, стригся коротко, и ежик черных волос едва прикрывал голову.
– Так точно. Прилетели пятнадцать минут назад, – доложил Ашот. – Мы видели ваш проход и посадку, решили посмотреть, кто летал…
Тягач рыкнул и, выплюнув сизоватое облачко дыма, медленно тронулся с места.
– Отлично. Я – капитан Хваленский, можете называть Михаилом Антоновичем, – летчик пожал руку Ашоту, а потом и Васе с Володей.
Друзья представились, поздоровались и с техниками, которые, впрочем, сразу ушли вперед, за тягачом.
– Значит, будете помогать мне учить этих гавриков? – усмехнулся капитан. – Налет на «балалайках» какой?
– Четыреста тридцать часов у каждого, – сказал Володя. – И еще курсантами по сто пятьдесят часов налетали на других машинах.
– Хорошо, – кивнул капитан. – Класс у всех, я так понимаю, второй?
Вчерашний выпускник летного училища мог вести воздушный бой днем в простых метеоусловиях, то есть при видимости не менее четырех-пяти километров, – этого было достаточно для звания «пилот третьего класса». Второй класс предполагал, что летчик способен действовать днем в сложных метеоусловиях при видимости два-три километра и ночью в простых. Ну а самый высокий, первый, означал, что его обладатель сможет воевать и днем, и ночью при любых метеоусловиях.
– Так точно, – кивнули лейтенанты.
– Совсем отлично. Теперь вкратце о том, чем будем заниматься. Каждому достанется несколько курсантов. На «балалайках» никто из них еще не летал – на днях займемся этим. А пока будете учить язык…
– Э-э… товарищ капитан… – выдавил Ашот. – Разрешите вопрос?
– Разрешаю.
– А зачем это нам… язык учить… переводчик же есть…
– Ваши будущие курсанты, увы, русский знают плохо, – пожал плечами Хваленский. – Поэтому вам придется выучить общеупотребительные команды, чтобы в воздухе чувствовать себя поуверенней. Ну, в пределах необходимого радиообмена. «Прошу разрешения на взлет» и тому подобное. Переводчик-то есть, но случаи разные бывают… – капитан вздохнул. – И вообще, береженого Бог бережет. Вопросы есть?
– Есть. Разрешите?
– Разрешаю.
– Вы давно тут?
– Месяц. Неделю осваивался, потом понемногу начал летать. Еще вопросы?
– Никак нет.
– Тогда приступайте… – Капитан достал из планшета блокнот и протянул его Володе. – Должно от зубов отскакивать. Кстати, я гляжу, вы позаимствовали машину Вана… Не подбросите потом до лагеря?
– Конечно! – развел руками Ашот.
– Тогда давайте я для начала покажу вам здешнее хозяйство, а потом поедем в лагерь. Заодно и поговорим. Машину оставьте тут, никто ее не тронет.
– Давайте, – кивнули друзья.
Капитан провел их через лес по едва заметной тропинке, петляющей между деревьями. Пока они шли, Хваленский рассказывал:
– В прошлом году американцы под орех разделали эту базу. Ангары раздолбали, технику пожгли, полосу продырявили… Но место тут очень удобное, поэтому вьетнамцы базу восстановили. Правда, с воздуха она смотрится разрушенной. Ангары теперь располагаются под землей, как и топливохранилища.
– Это как? – удивились лейтенанты.
– Сейчас увидите, – усмехнулся капитан.
Они вышли к холмам, находившимся метрах в трехстах к востоку от взлетной полосы. Ангары – точнее, подземные укрытия – были вырыты в их недрах; стены и потолки дополнительно укреплялись бетоном. Уничтожить их было можно разве что прямым попаданием авиабомбы. А обнаружить – лишь при большом везении: бетонные плиты рулежных дорожек оказались выкрашены под цвет окружающей земли и врыты в нее так, что они составляли с ней единое целое. Эти дорожки сливались в одну, которая шла от ангаров прямо к взлетной полосе, и в случае тревоги самолеты могли сразу выруливать по ней на взлет.