Угол падения
Шрифт:
— Она точно сегодня не приходила? Домой не звонили? — переспросил Леонидов.
— Там трубку никто не берет, — тихо сказала застенчивая светленькая девушка. — Саша никогда раньше не срывала уроки, это первый раз такое. Если даже Сережа болел, она обязательно звонила, что не придет. Наверное, случилось что-то серьезное. Саша ведь такая ответственная.
— Все вы, молодежь, ответственные. Нахватаете часов больше, чем у других, а потом кто-то должен за вас заниматься. Без конца одни больничные, а мы и ползком на работу приходим.
— Вы за меня занимались когда-нибудь,
Леонидов не стал слушать продолжение начинающегося скандала. Он выбежал из учительской, плохо соображая, что делает. Ноги сами несли его к Сашиному дому. Он долго-долго звонил в обитую коричневым дерматином дверь, даже стучал в нее кулаком и ногами. Там, по другую сторону, было тихо. Никто не спешил открывать, не раздавалось ни единого шороха, указывающего на то, что за дверью кто-то есть. Алексей вышел из подъезда и увидел рядом с домом детский сад. На деревянной веранде бегали детишки разного возраста, от совсем крохотных до самостоятельных уже маленьких человечков. Алексей вспомнил, что Сереже Заневскому сейчас шесть лет, значит, он должен ходить в последнюю перед школой группу. Не факт, конечно, что это был именно его садик, но Алексей рискнул подойти к двум оживленно беседующим возле забора воспитательницам.
— Здравствуйте! — крикнул Леонидов. Они обернулись.
— Не подскажете, где самая старшая группа?
— Подготовительная?
— Ну, наверное.
— Вон гуляют. Я воспитатель, — кивнула та, что помоложе. — А что вы хотели?
— Сережа Заневский, случайно, не в вашей группе?
— Да, в моей. Только он сегодня не пришел, и мама не позвонила, ничего не сказала. У него очень ответственная мама, учительницей в соседней школе работает. Да вы что хотели-то? Домой к ним зайдите, дома они, где ж им быть?
— Да, конечно, — упавшим голосом уронил Леонидов и слепо пошел в сторону чахлого скверика. Он нашел лавочку, на которой разговаривал тогда с Сашей, сел, тяжело опираясь на деревянную спинку. У него страшно гудела голова, но хуже всего было чувство охватившего Алексея отчаяния.
«Значит, она не привела ребенка в садик. Ушла куда-то вместе с ним. Узнала или просто почувствовала? Куда же она пошла? Если ничего не знает, то, конечно, к сестре. Матери и отца у нее теперь нет, из родственников самая близкая — это сестра. Да, больше Саше некуда было пойти. Чего же я тогда здесь сижу, кретин? Надо бегом бежать к Лене Завьяловой».
Леонидов нащупал в кармане пару жетонов, которые держал на всякий случай, и пошел искать таксофон. На углу одного из домов он увидел пластмассовые кабинки.
— Дяденька, вы жетончики не бросайте, кулаком по нему тресните, он и соединит, — посоветовал пробегавший мимо пацан с черным ранцем на спине.
Леонидов усмехнулся, набрал номер в кабинете Матвеева и при слове «алло» шарахнул со всей накопившейся злостью по железному корпусу телефонного аппарата. Действительно, сработало.
— Павел Николаевич? Это я, Алексей.
— Леша, ты где? Что случилось?
— У меня тут еще один труп наметился. Предположительно сегодня ночью убита Антонова Светлана Анатольевна, высокая брюнетка,
— Ты-то сам где?
— У дома Александры Заневской. Она пропала.
— Как это пропала?
— Ушла с ребенком из дома. Он теперь за нее примется, понимаете?
— Где же его искать?
— Там же, где Сашу. Я сейчас еду к Елене Завьяловой, она замешана во всех трех убийствах. Пришлите туда машину и сотрудников. Нужен ордер на ее арест и обыск в квартире.
— Хорошо, Алексей. Все сделаем. Как ты его вычислил?
— Лана подсказала. Дурак я, Павел Николаевич, сколько кругами ходил, и не там искал. Все гораздо проще. Но надо же было до такого додуматься?
— Успокойся, Леша. Я высылаю машину.
— Если раньше приедут, пусть меня подождут. Тут надо осторожно. В квартире могут быть Саша и ребенок.
— Понял тебя. До встречи.
«Если Александра там, живая и здоровая, — это удача. Можно вступить в переговоры, можно торговаться, но спасти ее и Сережку. Не зверь же он, в самом деле? Если Бог есть, он не допустит ничего такого». При мысли о том, что Саши уже может не быть в живых, у Алексея закружилась голова.
…У знакомого дома, когда Леонидов подъехал, уже стояла милицейская машина. Игорек Матвиенко в сопровождении плечистого высокого парня топтался у подъезда, поглядывая на часы.
— Про труп Светланы Антоновой ничего не слышно? — первым делом спросил Леонидов, переводя дыхание.
— Нет еще. Знать бы хоть, в каком направлении искать.
— Надо попробовать в районе Ногинска, за Балашихой. Позвоните в местный розыск, может, у них уже что-то есть.
— Это вряд ли. Если только грибники опять наткнутся. Ну что, пошли?
— Погоди, я сам сначала. Дай рацию, если что — я тебя позову.
Леонидов поднялся на злосчастный этаж, широко развернув плечи. Ему жутко не хотелось жить. Он не представлял себе, как переживет то, что могло уже случиться с Сашей, и мечтал только о пуле, которая вошла бы в ноющее сердце и принесла долгожданный покой.
Налегая на белую кнопку, Алексей звонил, звонил, звонил. Самое странное, что через несколько минут он услышал шаги. Дверь открылась, на пороге появилась Лена Завьялова, без косметики, с измученным серым лицом и в стареньком махровом халате. Она щурилась на свет, не понимая, чего от нее хочет этот страшный человек с перекошенным помятым лицом.
— Где Саша? — хрипло выдохнул он.
— Почему она должна здесь быть?
Лена еще пыталась защищаться, как зверь, одной ногой угодивший в капкан и пытающийся, отгрызть эту самую родную ногу, ставшую вдруг непомерной тяжестью. Леонидов отодвинул Лену и бросился в квартиру, сгруппировавшись для броска. В прихожей был страшный беспорядок, валялись детские вещи, в углу одиноко лежал маленький желтый жирафик из «Макдо-налдса». Алексей поднял его, еще ничего не понимая, побежал на кухню, в комнаты. Он яростно распахивал шкафы, двери кладовой, туалета и ванной, даже зачем-то заглянул под кровать.