Угол падения
Шрифт:
— Все будет хорошо. Все будет хорошо. Не может не быть. Мы такие хорошие, что не заслужили ничего плохого, просто надо всегда быть вместе. И все будет хорошо…
— Все будет хорошо… — эхом откликнулась Саша.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Пролог
Зиму, как обычно, предсказывали суровую, но она не оправдала ожиданий. Морозы продержались только до середины декабря, потом уже стало непонятно: то ли это преждевременно начавшаяся весна, то ли некстати вернувшаяся осень. Не поддающееся конкретному определению время года поставило в тупик
Как раз в эту неприятную погоду поздно вечером в квартире Леонидовых зазвонил телефон. Они давно уже уложили сына и залезли под теплое пуховое одеяло, отгородившись от непогоды. Саша, переживающая в этот момент события какой-то очередной мелодрамы, показываемой по телевизору, вздрогнула и толкнула в плечо сладко сопевшего носом Алексея:
— Леш, тебя, наверное.
— Да ну их! — пробормотал Алексей, но сонно потянулся к трубке.
— Да, слушаю. — Больше всего оперуполномоченному Леонидову не хотелось, чтобы это был звонок с работы. Перспектива окунуться в размазанные дождем сугробы подействовала как холодный душ, он проснулся, но услышал смутно знакомый женский голос, который предельно вежливо уточнил:
— Алексей Алексеевич?..
— Да, именно.
— Вас беспокоит Ирина Сергеевна. Серебрякова. Фирма «Алексер». В сентябре вы расследовали дело об убийстве моего мужа. Помните?
Да, да, конечно! Это дело соединило судьбы Леонидова и Александры, и забыть его он теперь не сможет никогда.
— У вас что-то случилось?
— Понимаете, ситуация в коллективе осложнилась… Я очень беспокоюсь. Видите ли, Алексей Алексеевич, фирма решила организовать отдых сотрудников в рождественские каникулы: неделя в одном подмосковном санатории. И представьте, тридцать человек, которые находятся между собой в состоянии «холодной войны»…
— Так не организовывайте.
— Мне хотелось бы сгладить возникшее напряжение. Гораздо лучше, если люди в открытую выясняют отношения, а не сплетничают в кулуарах и не строят тайно друг другу козни. В связи с этим у меня к вам просьба.
— Хотите навязать мне роль рефери в предстоящем боксерском поединке?
— Ну, в некотором роде. Я перед вами в долгу. Вы так блестяще разоблачили убийцу мужа, и при этом невиновные люди не пострадали. Хочу предложить вам, Алексей Алексеевич, поехать с нами. Там великолепная спортивная база: отдохнете, поплаваете в бассейне, поиграете в теннис…
— Теннис — игра богатых. У меня даже мячика нет, не говоря уже об остальном, одна экипировка обойдется мне грандиозным провалом месячного семейного бюджета. К тому же я недавно женился.
— Да? Поздравляю! Так это же прекрасно: проведете время с женой, без всяких хозяйственных хлопот, насладитесь отдыхом.
— У нас еще сын семи лет.
— Что вы говорите? Как быстро
— Мне не нравится общество ваших сотрудников. Знаете, Ирина Сергеевна, у меня до сих пор неприятный осадок на душе, к тому же неловко себя чувствую, принимая акты благотворительности.
— Что вы, Алексей Алексеевич, это я вам буду очень обязана. А насчет сотрудников, может быть, вы не совсем правы? Кстати, Глебов теперь снова у нас. Аню Барышеву я тоже пригласила вместе с мужем, хочу, чтобы с Нового года она опять начала работать в магазине.
— Я за них рад.
— Прошу вас, не отказывайтесь. Вы почти всех знаете, со многими беседовали, при вас люди будут себя сдерживать и ничего плохого не произойдет.
— Вы чего-то боитесь?
— Боюсь. У меня такое предчувствие, как будто случится что-то плохое. Как надвигающийся грозовой фронт, который и мимо может пройти, и молнией запросто ударить. Поймите, мне больше не к кому обратиться.
— Мне надо обсудить ваше предложение с женой.
— Конечно, конечно. Посоветуйтесь, все обдумайте. Там прекрасные условия, трехразовое питание, своя лыжная база.
— А как с транспортом? Этот ваш санаторий'навер-няка где-нибудь в лесу, на чем туда добираться простым смертным?
— Я еду одна в машине и вас с семьей могу захватить. Подумайте до конца недели и обязательно позвоните. Мы заранее будем заказывать путевки.
— Спасибо, Ирина Сергеевна, мы подумаем. — Леонидов уже хотел повесить трубку, когда Серебрякова вдруг сменила тон:
— Алексей?
— Да?
— Я вас очень прошу. — В голосе явно слышалась мольба.
— Я позвоню.
Он повесил трубку. Последняя фраза заставила Леонидова поверить в серьезность ее опасений. Саша сидела под одеялом, поджав колени к подбородку, и смотрела на Алексея круглыми от удивления глазами.
— Слышала все?
— Да, а кто это?
— Вдова Серебрякова. Помнишь?
— Еще бы! А что ей надо?
— Приглашает в увлекательную турпоездку.
— За границу?!
— Нет, родная моя. Пока только в санаторий под Москвой, на недельку, до восьмого. Не хочешь встретить Рождество под настоящей елкой?
— Хочу! А что, совсем-совсем бесплатно?
— Нет, не совсем, но ты будешь с Сережкой под елочками бродить и в бассейне плавать, а я отрабатывать ваш и свой кусок колбасы.
— Как это?
— Поддерживать правопорядок в качестве неофициального представителя законной власти. Следить, чтобы сотрудники в глотки друг другу не вцепились.
— Ну не будут же они драться?
— Что ты! Очень интеллигентные люди, выросшие на жирной почве рыночной экономики и щедро удобренные дерьмом жесткой конкуренции.
— В конце концов, мы же можем ни с кем не общаться, сидеть в своей комнате, гулять, отдыхать. Поедем, Лешечка.
— Ладно, уговорила. Чего только не сделаешь ради единственной и неповторимой. Завтра позвоню Серебряковой.