Угол падения
Шрифт:
— Здесь кто-то ночевал? — спросила Серебрякова.
— Боюсь, этот товарищ был не в единственном числе. Между прочим, удобное местечко, и к столу вылезать не надо, все под рукой. Кто-то воспользовался.
— Да, похоже.
— Присядем, Ирина Сергеевна, не стесняйтесь. Я вот в это кресло, если позволите. Соку не хотите?
— Нет, спасибо. Я готова ответить на все ваши вопросы, Алексей Алексеевич.
— А сами никакую версию случившегося выдать не хотите?
— Да, я нечто подобное предполагала,
— Знаете, и мне так осенью показалось. Значит, убийца промахнулся, выбирая жертву? Но принять Павла Петровича за Валерия Валентиновича можно только в полной темноте и то не на ощупь.
— Я пыталась после того, как вы мне рассказали о результатах расследования, что-то исправить…
— Глебова, например, взяли назад, пообещали после Рождества вызвать на работу Анечку Барышеву. Попытка обратиться к славному прошлому, так я понимаю? Но разве можно что-то вернуть? По-моему, тот «Алексер» давно кончился.
— Да, но мне так захотелось возродить в магазине ту атмосферу, которая была, когда они только начинали дело, все работали вместе, но без увольнения Валеры это было невозможно, а без него развалилось бы то, что уже есть. Я не могла решиться на такой шаг, понимаете?
— И вы решили Валерия Валентиновича не трогать, а вместе с ним и группу родственников-блюдолизов. И что, ваши меры дали какой-нибудь результат?
— Трудно сказать. Вернулись Глебов, Ольга Минаева, секретарша моего покойного мужа…
— Да, я ее помню. На какую работу вы ее рекомендовали?
— В помощь Паше. Он сам попросил, знаете, ведь много дел, касающихся фирмы, перешло к нему после смерти Александра.
— И Павел Петрович попросил просто помощницу или конкретно Ольгу?
— Ну, он намекнул, что глупо тратить время на обучение кого-то постороннего.
— Разумно.
— Потом он же попросил за Аню Гладышеву.
— Что-то раньше я в нем такого благородства не замечал. С чего вдруг такие перемены? Еще кого пытался вернуть?
— Тут-то как раз и возник конфликт: чтобы взять на работу еще одного менеджера из уволенных, надо было куда-то пристроить Сашу Иванова. И продавец у девочек явно получался лишний. Валерий уперся: ни туда ни сюда. В коллективе заговорили о том, что он выживет Глебова из фирмы. А Борис — фанатик. Он без своей работы что без воздуха. Естественно, Паша вступился за Борю, Валера — за свою команду. В итоге фирма раскололась на два лагеря.
— Состояние «холодной войны»?
— Да не такой уж холодной, бывало и горячо. Доходило до таких разборок! Девочки у нас очень темпераментные.
— Чьи же, Балерины или Пашины?
— Танечка Иванова может за себя постоять и Лиза.
— Это такая высокая, полная? Женщина
— Крупная девочка. Вы всегда все утрируете, Алексей.
— А Эльза?
— Кассирша? Та спокойная. Но, знаете, я ее недолюбливаю. Несмотря ни на что, я предпочитаю иметь дело с открытыми, быть может, даже с шумными людьми, но не с такими тихонями, которые пакостят из-за угла. Ходит такая дрянь, сплетни потихонечку собирает. У нее даже досье на каждого составлено, компромат своего рода.
— А вы откуда знаете?
— Она пыталась мне его подсунуть. Знаете, такое подробное описание всех промахов ее коллег. Сплетни, слухи, домыслы. Неприятная девушка, для меня по крайней мере…
— Как вы прореагировали на досье?
— Вежливо дала понять, что не одобряю поступки подобного рода.
— А кого Эльза хотела утопить?
— Глебова, конечно, Олю, Марину. Но добиралась она да самого Паши.
— Вот как? А он-то ей чем не угодил?
— Я не собираю сплетни, спросите лучше у нее.
— Я правильно вас понял: с Павлом Петровичем состояла в конфликте добрая половина фирмы? Во-первых, господин управляющий Валерий Валентинович.
Во-вторых, его воинственно настроенные родственники. В-третьих, чем-то обиженная дама по имени Эльза. Следующие два пункта занимает своими объемами мощная Елизавета. Еще недовольные были?
— Да не Пашу я хотела защитить, когда обратилась к вам. Поймите это. Все, что случилось, похоже на трагическую случайность. Я всегда симпатизировала Павлу, и, честно говоря, его бы я больше послушала, чем Иванова, если бы дело дошло до «или — или».
— Вот поэтому-то именно он, а не Валера лежит сейчас мертвый на первом этаже,
— Он мог и сам упасть, и наткнуться случайно на этот проклятый угол.
— А вот с этим могу поспорить: на угол попал случайно, а вот толкнули его умышленно.
— Но без намерения убить.
— Не скажите. С ненавистью толкнули, это уж точно. А всякая ненависть подразумевает под собой желание устранить физически вызвавший ненависть предмет… И видите, как кому-то крупно повезло. Извините за черный юмор. И за то извините, что мне уже второй раз в жизни приходится заниматься проблемой вашего алиби, Ирина Сергеевна. Прямо рок какой-то. Сами-то вы спать во сколько ушли?
— Грех на вас обижаться, Алексей. Вы всегда с таким виноватым видом задаете этот вопрос. Я ушла спать сразу после того, как Илья увел спать Катюшу.
— Мадам Калачеву?
— Именно. Вы должны это помнить. Я видела, как вы еще вовсю в это время развлекались.
— Так хочется покраснеть, Ирина Сергеевна, но голова уж очень болит. Но верьте, что мне очень и очень стыдно. Одно только могу сказать в свое оправдание: честно отработаю свою путевку, найду убийцу и передам в лапы правосудия.