Уголек в пепле
Шрифт:
Тэрик вышел из-за спины Саны, лицо его потемнело.
– Ты имеешь в виду, пока мы составляем план операции и готовим все, чтобы вы, молодые дураки, не попали в засаду…
– Хватит! Достаточно! – Мэйзен поднял руки. Сана отодвинула Тэрика назад, и остальные бойцы смолкли. – Мы не решим этот вопрос, крича друг на друга. Кинан, найди Хайдера и приведи его в мою комнату. Сана, возьми Эрана и приходи с ним. Мы решим все между собой.
Сана спешно отошла, но Кинан не двинулся. Я вспыхнула под его взглядом, не зная, что сказать. Его глаза казались почти черными в тусклом
– Сейчас я это вижу, – прошептал он, как будто сам себе. – Не могу поверить, что не заметил этого.
Кинан не мог знать моих родителей. Он выглядел ненамного старше меня. Я задумалась, как давно он в Ополчении. Но не успела спросить – Кинан быстро исчез в туннеле, и мне осталось лишь смотреть ему вслед.
Я заставила себя проглотить немного пищи, легла на твердые как камень нары и притворилась, что сплю. Спустя несколько часов, когда звезды уже погасли и взошло солнце, одна из дверей пещеры отворилась. Вошел Мэйзен, следом за ним – Кинан, Сана и два молодых человека.
Лидер Ополчения, хромая, подошел к столу, за которым сидел Тэрик, и подозвал меня жестом. Я пыталась прочесть что-либо по лицу Саны, когда приблизилась к ним, но ее выражение казалось нарочито лишенным всяких эмоций. Остальные бойцы собрались вокруг, не меньше меня желая узнать, какая меня ждет судьба.
– Лайя, – начал Мэйзен. – Кинан считает, что мы должны держать тебя в лагере. В безопасности.
Мэйзен сказал это с презрением. Тэрик косо посмотрел на Кинана.
– Здесь она причинит меньше проблем, – глаза рыжеволосого вспыхнули. – Побег ее брата будет стоить нам нескольких человек, хороших человек…
Под взглядом Мэйзена он осекся и замолчал. И хотя я не знала Кинана, меня поразило, что он так яростно выступает против меня. Что я ему сделала?
– Это будет стоить нам жизни нескольких хороших людей, – подтвердил Мэйзен. – Вот поэтому я решил, что если Лайя ищет нашей помощи, то ей придется дать нам что-нибудь взамен.
Бойцы обеих фракций посмотрели на своего лидера настороженно. Мэйзен повернулся ко мне:
– Мы поможем тебе, если ты поможешь нам.
– Что я могу сделать для Ополчения?
– Ты умеешь готовить, ведь так? – спросил Мэйзен. – Убираться? Делать прически, гладить одежду…
– Делать мыло, мыть посуду, торговать – да. Любая свободная женщина в Квартале книжников умеет это делать.
– Ты можешь еще и читать, – продолжил Мэйзен. Когда я начала отрицать, он покачал головой. – Будь прокляты законы Империи! Ты забыла, что я знаю твоих родителей.
– Как все это относится к помощи Ополчению?
– Мы вызволим твоего брата из тюрьмы, если ты станешь шпионить для нас.
На мгновение я замолчала, хотя почувствовала, как во мне вспыхнуло любопытство. Меньше всего я ожидала подобного предложения.
– И за кем я должна шпионить?
– За Комендантом Военной Академии Блэклиф.
10: Элиас
На следующее утро после визита Пророка я приплелся в столовую как Кадет, страдающий от первого похмелья и проклинающий слишком яркое солнце. Сон выдался недолгий, да и тот был омрачен кошмаром, что
Я столкнулся с Элен, когда она, Декс, Фарис и Тристас выходили из столовой. Она всучила мне твердое как камень печенье и, невзирая на мой протест, потащила меня за собой.
– Мы опаздываем. – Я едва слышал ее сквозь несмолкаемый бой барабанов, которые призывали всех выпускников явиться к оружейной, чтобы взять доспехи Маски на предстоящую церемонию.
– Деметриус и Леандр уже ушли. Элен тараторила о том, как это волнительно – облачиться в церемониальное снаряжение. Я слушал ее и других вполуха, кивая и поддакивая, когда нужно. Все это время я размышлял о том, что сказал мне Каин прошлой ночью. «Ты сбежишь. Покинешь Империю. Будешь жить. Но не найдешь утешения».
Верил ли я Пророку? Он мог и пытаться загнать меня в ловушку, надеясь, что пробыв маской довольно долго, я решу, что солдатская жизнь лучше, чем изгнание. Я думал о том, как сияют глаза Коменданта, когда она бьет студентов, как дед хвастается количеством своих жертв. Они – моя родня. Их кровь течет во мне. Что, если жажда войны, славы, власти есть и во мне, просто я об этом еще не знаю? Смогу ли научиться со временем упиваться тем, что я – маска? Пророк читал мои мысли. Увидел ли он нечто злое во мне, чего я сам не вижу?
Каину, похоже, удалось убедить меня в том, что я не избегу этой судьбы, если дезертирую. «Все темное расцветет в твоем сердце, в тебе проснется то, что ты так ненавидишь – злоба, бесчеловечность, жестокость». Выбор у меня невелик: остаться и стать злом или сбежать и стать злом. Чудесно.
На полпути к оружейной Элен обратила внимание на мое молчание, отметив заодно помятую одежду и налитые кровью глаза.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
– Все прекрасно.
– Ты выглядишь ужасно.
– Тяжелая ночка выдалась.
– Что случи…
Фарис, что шел впереди с Дексом и Тристасом, повернулся к нам.
– Оставь его, Аквилла. Все соки из него выжала. Пойдем в доки, чтобы отпраздновать немного пораньше, а, Витуриус?
Он хлопнул меня по плечу огромной, как лопата, рукой и засмеялся.
– Могли бы позвать еще кого-нибудь с нами.
– Не будь таким, ты отвратителен, – скривилась Элен.
– Не будь ханжой, – парировал Фарис.
Тут же завязался горячий спор между Элен, не одобряющей походы к проституткам, Фарисом, который перекрикивал ее, и Дексом, который утверждал, что покинуть территорию Академии ради того, чтобы сходить в бордель, не такое уж нарушение. Тристас показал на татуировку с именем его невесты и воздержался от высказываний. Сыпались взаимные оскорбления, при этом Элен поглядывала на меня. Она знала, что я не часто посещаю доки. Но я избегал ее взгляда. Она хотела объяснений, но с чего бы мне тогда пришлось начать? Понимаешь, Элен, я хотел завтра сбежать, но чертов Пророк явился, и сейчас…