Уголек в пепле
Шрифт:
Я покинул тренировочное поле с боем десятичасового колокола. Переоделся в свежую форму, собираясь на вечеринку, где парни и Элен ждали меня. Я сунул руки в карманы и направился к Леандру. Я надеялся, что Элен немного отошла и забыла, что рассердилась на меня. Если я хотел, чтобы она освободила меня от обязательств перед Империей, то стоило убедиться, что Элен не испытывает ко мне ненависти.
Пальцы коснулись бутылки с лапчаткой, что все еще лежала в кармане. «Ты это пообещал Лайе, Элиас, – упрекнул меня голос. – Три дня назад». Но я также обещал парням и Элен, что непременно
Я остановился и задумался. Если сделать это быстро, Эл никогда и не узнает, куда я ходил.
Дом Коменданта стоял погруженный во тьму, но я на всякий случай все равно держался в тени. Рабы, может быть, и отдыхали, но если моя мать спит, то я – болотный джинн. Я потоптался у входа в лакейскую, думая оставить бутылку с маслом на кухне. Затем услышал голоса.
– Эта тайная тропа – куда она ведет? – я узнал тихий голос Лайи.
– К докам, – а это Иззи, кухонная служанка. – Ты туда собираешься?
Послушав их еще немного, я понял, что они хотят уйти из школы в Серру по скрытой и очень опасной тропе. Она не охранялась только потому, что вряд ли найдутся такие глупцы, кто отважится идти по ней. Шесть месяцев назад мы с Деметриусом пытались на спор спуститься там без веревок и оба чуть не сломали себе шеи.
Девочкам придется изрядно помучиться, чтобы пройти по ней. А если они смогут еще и вернуться назад, то это будет настоящее чудо. Я последовал за ними, рассчитывая предупредить их, что риск того не стоит, пусть даже если это легендарный Лунный Фестиваль. Но вдруг воздух всколыхнулся, и из-за спины повеяло холодом. Я почувствовал запах травы и снега.
– Итак, – произнесла Элен. – Вот, значит, кто такая Лайя. Рабыня. – Она покачала головой. – Я думала, ты лучше других, Элиас. Даже не представляла, что ты бы мог затащить рабыню в постель.
– Это совсем не то, – смутился я, понимая, как это звучит: типичная неуклюжая мужская отговорка, чтобы оправдаться перед женщиной. Только Элен не моя женщина. – Лайя не…
– Думаешь, я глупая? Или слепая? – в глазах Элен сверкнул опасный огонек. – Я видела, как ты смотрел на нее. В тот день, когда она привела нас в дом Коменданта перед Испытанием Мужества. Как будто она была водой, а ты умирал от жажды. – Элен взяла себя в руки. – Не имеет значения. Я прямо сейчас доложу Коменданту о ней и ее подружке.
– За что? – меня поразила глубина гнева Элен.
– За то, что ушли из Блэклифа, – она чуть ли не скрежетала зубами. – Ослушались своего хозяина, пытаясь попасть на незаконный фестиваль…
– Они – просто девчонки, Эл.
– Они – рабыни, Элиас. Их единственная забота – ублажать своего хозяина, и уверяю тебя, в этом случае их хозяин был бы недоволен.
– Успокойся, – я огляделся, боясь, что кто-то может нас услышать. – Лайя – человек, Элен. Чья-то дочь или сестра. Если бы ты или я родились у других родителей, мы могли бы оказаться на ее месте.
– О чем ты говоришь? Что я должна сочувствовать книжникам? Что я должна считать их равными? Мы завоевали их. Мы правим ими. Таков
– Не все завоеванные люди становятся рабами. В Южных Землях Народ Озер покорили Фенов и приняли их как равных…
– Что с тобой происходит? – Элен смотрела на меня так, словно у меня выросла вторая голова. – Империя по праву присвоила себе эту землю. Это наша земля. Мы боролись и умирали за нее, и сейчас наша задача – сохранить ее. Если для этого необходимо поработить книжников, значит, так тому и быть. Поберегись, Элиас. Если кто-нибудь услышит, какой вздор ты городишь, Черная Гвардия бросит тебя в Кауф не раздумывая.
– Что же случилось с твоим желанием изменить порядок вещей? – Ее правильность начала чертовски раздражать. Я считал ее лучше. – Той ночью, после выпуска, ты сказала, что улучшила бы жизнь книжников…
– Я имела в виду создать им лучшие условия для жизни, а не освободить их! Элиас, посмотри, что эти ублюдки творят. Нападают на караваны, убивают невинных патрициев в их же постелях…
– Ты не можешь всерьез считать Демона Касиуса невинным. Он – маска…
– А она – рабыня, – огрызнулась Элен. – И Комендант имеет право знать, чем занимаются ее рабы. Не доложить об этом равносильно пособничеству врагу. Я их сдам.
– Нет, – сказал я. – Ты этого не сделаешь.
Моя мать уже пометила Лайю. Она уже выколола Иззи глаз. Могу представить, что она сотворит с ними, если узнает об этой вылазке. От них ничего не останется даже падальщикам. Элен скрестила руки на груди.
– И как же ты меня остановишь?
– Твоя исцеляющая сила, – напомнил я, ненавидя себя за шантаж. Но я знал, это единственное, что остановит ее. – Комендант крайне заинтересовалась бы этим, как думаешь?
Элен оцепенела. Я почувствовал себя так, словно получил удар в грудь, когда лунный свет озарил ее лицо, искаженное потрясением и болью, проступившим сквозь маску. Она отшатнулась, будто я распространяю кругом крамолу. Или чуму.
– Это невероятно, – выдавила она. – После… после всего…
Она зашипела от ярости, но быстро овладела собой. Теперь она выглядела как истинная маска – сущность, которая жила в самой ее душе. Ее голос стал бесстрастным, лицо – холодным.
– Я не хочу иметь с тобой ничего общего, – сказала она. – Хочешь быть предателем – будь сам по себе. Держись от меня подальше. На занятиях. В дозоре. Во время Испытаний. Просто не приближайся ко мне.
Черт побери, Элиас. Мне нужно было помириться с Элен сегодня ночью, а не испортить отношения с нею вконец.
– Эл, перестань, – я тронул ее ладонь, но она ничего не хотела слушать. Она отбросила мою руку, развернулась и ушла в ночь.
Я смотрел на нее, оглушенный. «Она это не всерьез, – успокаивал я себя. – Ей просто нужно остыть». Завтра она образумится, и я объясню ей, почему так не хотел, чтобы она сдавала этих девушек. И извинюсь за то, что шантажировал ее секретом, который она доверила мне. Я скривился. Да, определенно нужно подождать до завтра. Если я приближусь к ней сейчас, она, наверное, попытается прибить меня.