Угроза
Шрифт:
– Ты лучше других понимаешь, что происходит. Я, как королева Хажа, тоже хочу знать: что нам грозит? Как этого избежать? Что будет дальше с Чивья… И с Хажем.
– Нам грозит длинная, кровавая война со стрекозами, которую мы уже сегодня едва не проиграли, - терпеливо начал отвечать сотник.
– Как этого избежать? Никак, от войны не уйти, стрекозы мирно жить с нами, друзьями смертоносцев, не хотят. Да, впрочем, и речников теперь не слишком жалуют, когда те оказались в их власти. Чивийцы, думаю, в ближайшие годы укрепятся за горами и будут по прежнему воевать с соседями. Но
– Но что делать сейчас?
– спросила Тулпан.
– Я понимаю, что надо оборонять Хаж, мы и так это делаем, по мере сил.
– Сейчас?.. Ну, сейчас хорошо бы выйти за меня замуж.
Тулпан быстро переглянулась с Алпой.
– Ты станешь королем Хажа, Олаф. Но ведь… Ведь ты верен своему Повелителю.
– Вот в чем дело!
– Олаф чувствовал беспокойство Тулпан.
– Я перестану быть подданным Повелителя, стану его союзником, как и ты. Хаж не будет принадлежать Чивья, это я могу тебе обещать.
– Но мы - Малые Повелители, - вздохнула девушка.
– Малые Повелители маленького королевства.
– Оно может сильно вырасти - степных городов больше нет, их земли пустуют. Что же до того, кто мы есть… - сотник вспомнил разговор со Стариком.
– ты не Малый Повелитель, ты просто Повелитель, Тулпан. С тех пор, как погиб Ужжутак, над тобой нет больше ничьей власти.
Алпа тихонько ойкнула. Королева покраснела, смутилась. Сотник чувствовал, как Тулпан проникается новым ощущением, как оно ей нравится. А она не простая девушка, - с удивлением подумал он. Она и правда королева.
– Значит, я - Повелитель?
– Конечно. Поэтому Иржа и страдал… Ты ведь самка, его смущало именно это, и теперь немного смущает Зижду. Но когда ты выйдешь за меня, Повелителем стану я, и смертоносцы станут спокойнее относиться к властителям Хажа.
– Ты так говоришь, будто я уже обещала за тебя выйти!
– возмутилась Тулпан.
– А разве нет?
– вскинул брови сотник.
– ты же сама сказала…
– Я сказала, что ты можешь предложить мне супружество, вот и все! Давай пока закончим этот разговор, Олаф сотник. Оставь нас.
Шар Фольша утверждал, что королева сердится на сотника. Олаф медленно вышел, тщательно притворил за собой дверь. Он не сердился, вовсе нет, он просто был взбешен. Спать больше не хотелось, а во дворце вставать никто не собирался.
– У вас по половине дня спят?
– свирепо спросил Олаф у стражника.
– Нет, до завтрака, - улыбнулся тот.
– Во дворце так заведено, делать-то страже всегда было нечего. А с тех пор, как стрекозы прилетают, и вовсе удобно стало: как по крыше грохот, так, значит, вставать и завтракать пора!
– И где вы только еду добываете, - осуждающе покачал головой чивиец.
– Из поселков приносят!
– доложил стражник.
– Ночью.
Жениться Олаф решительно передумал. Королева сказала, что он всего лишь может предложить ей супружество? Ну так сотник пока этого не сделал. Мало ли, что он "может"! Зачем нужна жена, которая, едва узнав, что равна по положению
– Приветствую тебя, сотник!
– церемонно поклонился Аль, рыхлый селянин. Олаф успел заметить, что он всюду таскается за Алпой, но на расстоянии.
– Ты чего не спишь? Все хажцы спят, - не без иронии поинтересовался сотник.
– Мне Ваус сейчас должен куртку стражника выдать и оружие. Люсьен меня во дворец забирает!
– Когда успел? Он же спит!
– К нему Ваус приходил, будил. Он ведь тоже стражник, десятник, и его очередь дежурить настала.
– Быстро у вас!
– Так мало стражников после вчерашней битвы осталось. А Люсьен его прогнал, сказал, чтобы меня нашел и в стражу определил. Вот так.
– Надо в другой раз лучше прятаться, - поучительно заметил Олаф.
– Чтобы не нашли.
– Да я только рад!
– не понял шутки Аль.
– Спать, правда, хочется, потому что…
– Знаю, Люсьен таскал тебя в поселок, с собой за компанию, - махнул рукой сотник.
– В другой раз и меня возьмите.
– Ты же скоро женишься на королеве!
– шепотом ужаснулся будущий стражник.
– А если она узнает?
– Пусть узнает меня с разных сторон, - ухмыльнулся Олаф.
– Ну, служи, а я пошел отдыхать.
Отдыхать ему совершенно не хотелось. Счастье Арье, что Тулпан заговорила с женихом уже после того, как тот отпустил речника. Сейчас Олаф с удовольствием зарубил бы кого-нибудь подходящего, например, предателя. Он вышел из дворца, увидел Вика, тащившего к крепости остатки упавшего вчера шара. Для этого джету пришлось отрезать корзину, с ней сооружение было слишком тяжелым для одного.
– Червяк жив?
– спросил Олаф и тут же почуял несчастное существо.
– Жив, но, может, и помрет, тоже расшибся. Попробую его на траву выпустить, жрать будет - выживет. А оболочку Мешш починит, ему с переломанными лапами скучно.
– Для меня дела не найдется?
Вик с удивлением посмотрел на сотника, поискал на его губах улыбку. Не обнаружив ее, ответил серьезно:
– Нет, никаких дел. Арбалеты целы, бурдюк я дом у атамана под боком.
Олаф пошел дальше, оказался в дворцовом парке. На деревьях почти не было насекомых, если не считать неизбежных мух. Для гор это нормально, особенно весной. Сотник подошел к краю Кривой пропасти, осторожно заглянул в нее. Внизу шумел водопад, чернели мокрые камни. Ни одного тела Олаф не разглядел, а вот бревна, из которых речники возвели мост, лежали. Наверное, над трупами потрудились жители ручья.
Может быть, все же выбросить шар Фольша? Олаф достал его из кармана, взвесил на руке. Лучше места не придумаешь, оттуда его вряд ли кто-нибудь достанет. Зато не придется больше видеть странные сны, не получится отдавать в бою мысленные команды, чувствовать, что думает о тебе собеседник… Сотник размахнулся, будто пугая мятежного бога, потом опять спрятал шар.
– Высокий господин Олаф!
– закричала от дверей Сильда, всматриваясь в парк.
– Завтракать! С кухни котлы принесли!
– Что это ты такая вежливая?
– джетка охнула, когда Олаф неожиданно появился из-за дерева.