Ухабы грядущих дорог. Мистический роман
Шрифт:
– В доме находится, – дикторским голосом ответил старик, – восемьдесят три миллиона рублей и семнадцать копеек. Золота и драгоценностей на сумму семь миллионов двести тридцать тысяч, лотерейных билетов, облигаций и банковских пластин на…
– Хватит! – остановил его Гиров. – Бумаги, пластины и лотерейные билеты можешь оставить себе на мороженое! Всё, что хранишь ты здесь, капля в море. У тебя в банках и вкладах в триста раз больше. Так?
– Нет, только раз в сто больше, – ответил старик. – Может быть, и эта цифра мной занижена. Скажу проще. Деньги пока
– Вот и славно! Пока живи и наслаждайся! – приказал ему Гиров. – А сейчас ты – робот! Ты уже не радиоприёмник! Ты атомный биологический робот!
– Я робот, я робот, – Виктор Агафонович покачивался из стороны в сторону, – я – биологический робот…
– Иди, робот, к себе в огород, в подземный погребок, собери в чемоданы все свои сбережения с драгоценностями и вынеси их к нашей машине, к нашему «попрыгунчику»!
Сил у тебя для этого достаточно, ты ведь робот. Выполняй приказ!
Неуклюже покачиваясь из стороны в сторону, старик направился к входной двери. За ним следом вышли во двор Гиров и Платонов. Им только осталось ожидать в своём «попрыгунчике», когда прямо к автомашине принесёт деньги двуглавый «робот». Они отправились к машине.
Открыв погребок с искусственной системой охлаждения, старательно выполняя механические движения, старик спустился по деревянным ступеням, зажёг свет. Ярко освещала фосфорная лампа подземное помещение.
Легко отодвинув в сторону огромный пластмассовый ящик с корнеплодами, похожими на клубни картофеля, он открыл тайник. Без особого физического напряжения вытащил оттуда два увесистых куля, плотно набитый пачками денег. Развязал один из них, извлёк оттуда большую металлическую шкатулку. Посмотрел вовнутрь её. В ней блестели разного рода и вида драгоценности. Положил их обратно.
Потом вытащил на свет в плотно перевязанной матерчатой сумке, свёрток. Отбросил его в сторону и завязал мешок.
– Бумаги и пластиковые карты надо оставить себе, – механическим голосом сказал Виктор Агафонович. – Так приказано. Оставляю!
Ящик с корнеплодами поставил на место.
С необыкновенной лёгкостью он взял в обе руки два тяжёлых куля, загруженный ассигнациями, и направился с грузом к «попрыгунчику». Старик с лёгкостью держал мешки на вытянутых руках.
– А вы быстро вернулись, – удивился Снегирёв, обращаясь к Гирову и Платонову. – Чего вы рядом с машиной стоите? Садитесь – и поехали!
– Не спеши, Ванёк! – сказал Платонов. Вот дедушка подошёл. Он вот нам в кулёчках гостинцы принёс – сальца да пирожков в дорогу.
Двуглавый старик поставил кули рядом с автомобилем и приготовился выполнять дальнейшие указания.
– Молодец! – похвалил его Гиров. – Надеюсь, ты нас не обманул? Можешь быть свободным, робот!
Двуглавый старик поклялся, что здесь все деньги и драгоценности, которые имелись в доме. Крупных купюры, потому кажется, что их мало.
Платонов открыл багажник, а Снегирёв вышел из машины и приподнял один и кулей.
– Ничего себе тяжесть! – выразил удивление Снегирёв. – Ничего себе пирожки!
– Я робот! – бесстрастно произнёс двуглавый стрик. – Я – робот!
– Ты не робот, а мерзавец! – дал чёткое определение натуре и характеру Виктора Агафоновича Михаил. – Всё это, тобой украденное тобой, мы используем на благое дело. Ты уже не робот, а негодяй. Каким был, таким и останешься!
Старик встрепенулся, и горькие густые слёзы увлажнили щёки его обеих лиц.
– Я сообщу, куда надо… или в специальные карающие органы, – прошептал старик. – Вы будете наказаны.
– Если ты кому-нибудь в своё время на хвост перца насыпал, Виктор Агафонович, то не мы, а ты можешь получить… смертную казнь, – заверил старика Родион, закрывая багажник. – Не потому, что у нас много радетелей за справедливость.
– Тебя уберут, дедушка, быстро. Возможно, до суда и следствия, – пояснил Михаил. – Свои же тебя под землю спрячут, чтобы ты не потянул за собой очень и очень многих «уважаемых» господ, плюралистов, ультра-либералов и прочий хлам. Они ничего не боятся, но замочат тебя, старичок, на всякий случай.
– Я расскажу обо всём своему сыну. Он – главный обвинитель (скорей всего, прокурор) в нашем предместье, – тяжело вздохнул старик. – Верните мне, хоть половину! Отдайте!
– Пошёл отсюда вон, мерзкий старик и грязная попрошайка! – резко сказал Гиров. – Ты сможешь мне вернуть моих погибших родителей и сестру? Нет? Пошёл отсюда!
Дверца машины захлопнулась почти перед самыми носами старого персонального пенсионера и бандита. «Попрыгунчик» скакнул с места. Метров двести Виктор Агафонович пробежал следом за автомобилем. С ним уважительно здоровались редкие прохожие, односельчане.
Выбившись из сил, он упал на обочине дороги в большую грязную лужу. Обеими головами зарылся в ней, загребая руками в истерическом крике чёрную жижу. Потом, немного успокоившись, встал на ноги и, едва передвигая ими, побрёл к своему домику. Несчастный… пенсионер.
А их старенький, но довольно надёжный «попрыгунчик» помчался дальше, в основном, невысоко, на десять-пятнадцать сантиметров, поднимаясь над дорогой, но иногда прижимаясь к ней, и так во время движения происходило постоянно.
– Я ничего и не понял, – засмеялся Снегирёв. – Что это там у вас в багажнике, в мешках?
– Что тебе тут понимать, юный наглец? – возмутился Платонов. – Мы, считай, спасли тебе жизнь, а ты суёшь нос не в свои дела.
– Его уже наш груз не интересует! – сказал Гиров. – Мальчонка об этом начисто забыл и знать не желает. Так ведь, Ваня?
– Чего мне знать? – переспросил Снегирёв. – Я и не понял, чего я не должен знать. Скачем себе и скачем. Когда в город-то примчимся?
– Вот и славно. Скоро будем на месте, – улыбнулся Платонов и серьёзно сказал Гирову. – Миша, а ты зря двуглавому старику память не отключил. Он ведь что-то будет предпринимать.