Ухаживания за Августиной
Шрифт:
— Приятно познакомиться, Августина, — проговорил ближайший ко мне парень. Его рыжевато-коричневые волосы были выбриты по бокам, а нос кривоват от слишком частых переломов. Я поняла, что это тот самый парень из драки во дворе. Он был крупным — гораздо крупнее других парней — его руки были шире моей шеи. — Каллен Восс.
Я пожала ему руку, его хватка была грубой и сильной.
Следующий парень был долговязым и высоким, с утонченными, как фарфор, чертами лица. Он был на несколько лет старше, и учился
Последний человек явно был самым влиятельным — и не только потому, что он был на десятки лет старше всех нас. Он опирался на трость, излучая уверенность в себе, глядя на меня сверху вниз холодными глазами. Редкие седые волосы были собраны в низкий пучок, щеки впалые, но не изможденные. Вместо галстука-бабочки на нем был красный шелковый аскот..
— Вы — первая женщина, посетившая мероприятие клуба «Аргус» с тех пор, как в 1968 году туда пробралась Пэтти Хемсворт, — сказал он жестким голосом.
Риккард тихо рассмеялся, и этот звук был подобен солнечному свету на моем затылке.
— Ох уж эти ваши интересные истории сегодня вечером, Амос.
Амос не нахмурился, а продолжал внимательно рассматривать меня. Дядя Карлайл упоминал о президенте клуба «Аргус» лишь однажды, но я помнила, что его голос был полон благоговения. Амос Ф. Дашиэлл, сын президента и внук текстильного фабриканта. Его родословную можно было проследить до Мэйфлауэра, и я сомневалась, что он когда-либо позволял кому-либо забыть об этом.
— Мой дядя очень высоко отзывается о Вас, — сказала я. — Для меня большая честь наконец-то познакомиться с вами.
Амос выпрямился.
— Что вы собираетесь изучать, юная леди?
— Историю и бизнес, сэр.
— Очень практичный выбор, — его слова не звучали голословно, но как только он их произнес, он повернулся ко мне плечом и обратился к другим членам нашей маленькой группы. — Гоф, моя жена сказала мне, что твои родители вернулись в Уэстон-хаус на осень.
— Да, сэр. Они начали ремонт в доме на Кейп-Коде и вернулись на несколько недель раньше.
Несмотря на то, что Каллен и Гоф уже были членами клуба, они продолжали рассказывать Амосу о своих достижениях и семейном имуществе. Время от времени они обращались к Риккарду за подтверждением или словами поддержки, как будто его мнение было привратником к благосклонности Амоса.
Кто-то окликнул Амоса по имени.
— Прошу меня извинить, господа, я должен отойти пообщаться, — он склонил голову. — Восс, Монтгомери. Риккард, встретимся завтра, — его глаза встретились с моими. — Передайте моё приветствие вашему дяде, мисс Грейди.
Как только Амос ушел, маска покорности Каллена спала, и он улыбнулся мне.
— Итак, ты та самая знаменитая Августина Грейди. Мы так много о тебе слышали.
— Надеюсь только хорошее, — сказала я.
—
— Ему нужна любая поддержка, — размышлял Риккард.
— Достаточно поддержки одной симпатичной девушки, — ответил Каллен, подмигнув мне. Я приподняла брови в ответ. — Все панчи так завидуют тебе. Ты единственная, кого лично пригласил Риккард Хоторн.
Он сделал глоток своего напитка.
— Скучный урожай в этом году.
— Значит, ты плюнул на многовековые традиции, чтобы встряхнуться? — Гоф закатил глаза. — Честно говоря, Риккард, что скажет Найлз, когда узнает?
— Позвони ему и спроси, если тебя это так волнует, Гоф, — голос Риккарда стал жестче. — Августина — моя гостья, и я ожидаю, что ты будешь обращаться с ней как с гостьей.
Все трое парней посмотрели на меня.
Я спросил Каллена: — У тебя были неприятности из-за того, что ты начал драку?
— Ничего такого, что папаша Восс не смог бы решить, — засмеялся он, потрогав свой нос, как будто прикосновение к нему навеяло воспоминания о драке. — И разве я ее начал? Это не совсем то, что я помню. Что скажешь, Риккард?
Суровое выражение лица Риккарда вновь стало непринужденным и забавным.
— Может быть, ты и не бросил первое оскорбление, но ты нанес первый удар.
— Этот думает, что он выше бездумной драки, — Каллен ткнул большим пальцем в сторону Риккарда.
— Все мы выше бездумной драки, кроме тебя, Каллен, — сказал Гаф. — Тебе просто повезло, что Фульк появился раньше, чем ты успел нанести реальный ущерб.
— Или не повезло, — размышлял Риккард.
Гаф не стал опровергать слова Риккарда.
Риккард залпом выпил свой напиток.
— Хотя это и увлекательно, джентльмены, я должен провести экскурсию для Августины.
Глаза Гофа выпучились.
— Это запрещено…
— Ты собираешься остановить меня, Уильям?
Он замолчал.
Риккард прижал руку к моей пояснице, побуждая меня отойти от группы. Мужчины уходили с нашего пути, расступаясь, как Красное море.
— Ты очень красивая, — прошептал он мне на ухо, когда мы выходили из комнаты.
Я почувствовала, что мои щеки покрылись румянцем.
— Спасибо.
Риккард повел меня вверх по мраморной лестнице, не обращая внимания на головы, которые поворачивались, чтобы посмотреть, как мы поднимаемся. На лестничной площадке он опустил руку, заведя ее за спину.
— После тебя, — он наклонил голову в сторону коридора, освещенного только свечами.
Темно-красные обои с узором из лилий встретили меня. Между золотыми бра по обеим сторонам коридора висели картины маслом в аляповатых рамах, на которых были изображены члены клуба, давно ушедшие в прошлое. И все были мужчинами, мода на портретах с годами становилась все более и более неузнаваемой.