Уик-энд Остермана
Шрифт:
Он вошел в вестибюль со странным чувством, что сейчас увидит кого-нибудь из друзей своей молодости, и действительно почти сразу же уперся взглядом в человека, с которым не встречался почти двадцать пять лет. Тримейн сразу узнал его, хотя тот сильно постарел за эти годы. Только вот имени не мог вспомнить. Оно бесследно терялось в далеких школьных годах.
Друзья юности неловко шагнули навстречу друг другу.
– Дик… Дик Тримейн! Ведь это ты, Дик, да?
– Да… а ты… Джим?
– Джек, Джек Таунсенд! Как поживаешь, Дик? –
– Ты тоже выглядишь прекрасно, – солгал Дик. – Нет, в самом деле, очень хорошо… Я не знал, что ты живешь в Нью-Йорке.
– А я здесь и не живу. Просто на пару дней приехал из Толедо. Клянусь, когда я летел в самолете, у меня возникла сумасшедшая идея. Я отказался от номера в «Хилтоне» и подумал, что хорошо бы снять комнату здесь, просто чтобы посмотреть, не заходит ли сюда кто-нибудь из нашей старой компании. Глупо, да?.. И вот ведь, встретил тебя!
– Странно! Действительно странно! Я подумал о том же самом несколько секунд назад.
– Пойдем выпьем!
Таунсенд громко разглагольствовал о корпоративной морали. Тримейн почти не слушал его, он думал о Кардоуне. В третий раз опорожнив свой стакан, Дик обернулся, ища глазами телефон-автомат, который был здесь в дни его юности. Тогда он находился в укромном месте, у служебного выхода, и знали о нем лишь завсегдатаи бара.
Теперь телефона не было. А Джек Таунсенд все говорил и говорил, теперь он вспоминал давно забытые дни, безвозвратно ушедшие в прошлое.
В нескольких футах от них стояли два негра в кожаных куртках. В прежние времена их бы сюда не пустили.
О, чудесные дни юности…
Тримейн залпом выпил четвертый стакан… Этот Таунсенд никогда не заткнется…
Он должен, должен позвонить Джо. Его снова охватила паника… Может быть, Джо что-то знает? Тогда он быстро развеет все сомнения относительно Остерманов.
– Что с тобой, Дик? Ты, кажется, очень взволнован?
– Я все же здесь в первый раз за эти годы… – невнятно пробормотал Тримейн и поднялся. – Мне нужно позвонить. Извини.
Таунсенд мягко удержал его, положив на его руку свою большую ладонь.
– Ты хочешь звонить Кардоуну?
– Что?..
– Я спросил, кому ты собираешься звонить? Кардоуну?
– Ты кто?.. Какого дьявола ты…
– Я друг Блэкстоуна. Не звони Кардоуну. Не делай этого ни при каких обстоятельствах, слышишь? Неужели ты не можешь понять, что сам себе роешь могилу?
– Я ничего не понимаю! Кто ты такой? – Тримейн старался говорить тихо, но голос его гулко разносился по бару.
– Послушай… Кардоун может быть опасен. Мы ему не доверяем. Мы в нем не уверены, как не уверены в Остерманах.
– О чем ты говоришь?
– Возможно, они сговорились. В таком случае ты остался один. Ты должен
И тут Таунсенд сделал странную вещь. Он вынул из бумажника банкнот и положил его перед Ричардом Тримейном. Он произнес только два слова:
– Возьми это.
Затем он быстро поднялся и вышел из зала.
На столе остался лежать банкнот в сто долларов. «Он что, хотел меня купить? – недоумевал Тримейн. – Нет, это просто символ. Цена. Неважно какая».
Когда Фоссет вошел в гостиничный номер, двое находившихся там мужчин стояли, склонившись над столом, на котором были разложены какие-то бумаги и карты. Один из присутствующих был Грувер. Второго звали Коул.
Фоссет снял шляпу и темные очки и положил их на бюро.
– Все в порядке? – осведомился Грувер.
– Все идет по плану. Если, конечно, Тримейн не слишком напьется в «Билтморе».
– Даже если он напьется, – сказал Коул, не поднимая глаз от карты автомобильных дорог штата Нью-Джерси, – какой-нибудь добродушный, падкий на взятки полицейский все уладит.
– Вы поставили своих людей по обе стороны моста?
– Да. И у туннелей. Иногда он едет в город через туннель Линкольна и подъезжает к дому со стороны Паркуэй… Мои люди все время на связи. – Коул делал какие-то пометки на листе кальки, наложенном на карту.
Зазвонил телефон. Грувер шагнул к туалетному столику и взял трубку.
– Грувер слушает… Да? Хорошо, мы перепроверим, но я уверен, мы бы знали, если бы он… Хорошо. Не беспокойтесь. Держите с нами связь. – Грувер положил трубку и постоял какое-то мгновение у аппарата.
– Что там случилось? – Фоссет снял белый пиджак и стал закатывать рукава.
– Это из Лос-Анджелеса. Между тем моментом, когда Остерман покинул студию и был остановлен в Малхолланде, они минут на двадцать потеряли его из виду. Беспокоятся, не мог ли он за это время связаться с Кардоуном или Тримейном.
Коул поднял взгляд от стола.
– Около одиннадцати по нашему, около десяти по калифорнийскому времени?
– Да.
– Кардоун был в своей машине, а Тримейн на улице. Ни до того, ни до другого он просто не смог бы дозвониться.
– Я понимаю, чего они боятся, – перебил его Фоссет. – Тримейн сегодня днем, не тратя времени, стал звонить Кардоуну.
– Мы предвидели это, Лэрри, – кивнул Коул. – Мы перехватили бы их, если бы они назначили встречу.
– Да, я знаю. И все же риск был.
Коул громко рассмеялся, поднимая кальку с карты.
– Ты планируешь, мы выполняем. Вот здесь все дороги, ведущие в город.
– Мы ведь уже составляли схему.
– Джордж забыл захватить копию, а все остальные карты в деле. На командном пункте должна быть карта района боевых действий.