Уик-энд Остермана
Шрифт:
У Остермана стрелка спидометра показывала пятьдесят одну. Надавив на педаль акселератора, он принял решение. Он заедет за Лейлой и отправится в Малибу. Там, на шоссе, они найдут телефон-автомат, позвонят Тримейну и Кардоуну, и тогда…
Быстро приближающийся пронзительный вой полицейской сирены вернул его к реальности. Что это? За ним гонится полиция? Не может быть. В этом мире декораций нет ничего настоящего. Но сигналили все-таки ему…
– Э… послушайте, я здесь живу. Моя фамилия Остерман. Я живу на Калиенте, номер двести шестьдесят. Вы, наверное, знаете мой
– Прошу прощения, мистер Остерман. Ваши права.
– Видите ли, мне позвонили на студию и сообщили, что с женой очень плохо… Я полагаю, вы меня поймете. Я очень спешу.
– И все же из-за этого не должны страдать пешеходы. Ваши права…
Остерман протянул удостоверение и отвернулся, чтобы не срывать раздражение на постороннем человеке. Полицейский лениво писал что-то в длинной дорожной квитанции, а когда закончил, звонко пришлепнул к ней права. Остерман повернулся на резкий звук.
– Что, обязательно портить права?
Полицейский устало вздохнул, пряча книжку с квитанциями.
– Вы могли на месяц лишиться прав, мистер. Я уменьшил вам скорость. Заплатите десять долларов, как за билет на стоянку. – Он протянул Берни квитанцию. – Надеюсь, с вашей женой все будет в порядке.
Полицейский вернулся к машине. Уже забравшись внутрь, он высунулся из окна и крикнул:
– Не забудьте убрать права в бумажник.
Патрульная машина отъехала.
Остерман швырнул квитанцию на сиденье и повернул ключ зажигания. Машина покатилась вниз по склону Малхолланда. Берни брезгливо покосился на валявшуюся на сиденье квитанцию.
Затем, нахмурившись, бросил на нее еще один взгляд. Что-то насторожило его.
Форма бланка с печатным текстом была та же. Но бумага… Она казалась слишком гладкой и блестящей даже для бланков квитанций автотранспортного отделения муниципалитета Лос-Анджелеса.
Остерман остановил машину и, взяв в руки квитанцию, поднес ее к глазам. Нарушения были помечены полицейским небрежно, можно сказать, не отмечены вовсе…
И тут Остерман понял, что лицевая сторона квитанции – всего лишь ксерокопия, наклеенная на лист более плотной бумаги.
Он перевернул его и увидел на обратной стороне написанную красным карандашом записку, наполовину закрытую приколотыми скрепкой скоросшивателя правами. Он отодрал права и прочел:
«Получено сообщение, что соседи Таннера находятся с ним в сговоре. Ситуация чрезвычайно опасная. Она осложняется еще и тем, что информация, которой мы располагаем, далеко не полная. Попытайтесь осторожно выяснить, в чем дело. Нам необходимо знать, в чем и как глубоко они замешаны. Еще раз напоминаем: будьте очень осторожны.
Цюрих».
Остерман тупо смотрел на красные строчки. Вновь возникший в нем страх отозвался неожиданной болью в висках. Значит, Тримейны и Кардоуны тоже.
Вторник, половина пятого вечера
Среди пассажиров экспресса, прибывшего в Сэддл-Вэлли в четыре пятнадцать, Дика Тримейна не было. Кардоун, который ожидал его, сидя в своем «Кадиллаке», громко выругался. Он звонил в офис Тримейна, и ему сказали, что адвокат ушел обедать немного раньше обычного. Джо не стал просить, чтобы Тримейн позвонил ему, когда вернется. Вместо этого он поехал на станцию и встречал все поезда, прибывающие в Сэддл-Вэлли начиная с половины четвертого.
Кардоун отъехал от станции, свернул у развязки влево и направился на запад, за город. До следующего поезда было целых тридцать пять минут. Может быть, езда поможет ему отвлечься. Он не мог просто так сидеть на вокзале и ждать. Если за ним следят, это может показаться подозрительным.
Тримейн поможет ему ответить на многие вопросы. Дик – очень толковый адвокат и, конечно, найдет какой-нибудь выход, если из этой ситуации вообще есть выход.
Джо выехал на проселочную дорогу, петлявшую между полей. Здесь его обогнал серебристый «Роллс-Ройс», и Кардоун отметил про себя, что огромный автомобиль развил очень высокую скорость – слишком высокую для такой узкой дороги. Кардоун проехал еще несколько миль, скользя отсутствующим взглядом по живописным окрестностям. У поворота к какой-нибудь ферме нужно будет развернуться. Кажется, скоро должен быть поворот с широкими – он это точно помнил – обочинами. Там он и развернется. Пора уже возвращаться на станцию.
Он притормозил, готовясь резко свернуть направо на широкую обочину. «Роллс-Ройс», припаркованный под деревьями, преграждал ему дорогу.
Чертыхнувшись, Кардоун нажал на газ и проехал еще несколько сот ярдов. Здесь – так как поблизости не было видно машин – он с трудом развернулся.
Подъехав к станции, Кардоун взглянул на часы. Пять пятнадцать. С того места, где он стоит, просматривается вся платформа. Он увидит Тримейна сразу, как только тот сойдет с поезда. Кардоун надеялся, что адвокат приедет рейсом пять двадцать пять. Ожидание становилось невыносимым.
Раздался скрип тормозов, и Кардоун оглянулся. Прямо за его «Кадиллаком» остановился серебристый «Роллс-Ройс».
Из автомобиля вышел дюжий детина в шоферской форме – ростом более шести футов – и неторопливо направился к «Кадиллаку» Кардоуна.
– Мистер Кардионе?
– Моя фамилия Кардоун.
– О’кей. Как хотите…
Мужчина наклонился и непринужденно положил свои огромные руки на полуопущенное стекло, так чтобы Кардоун имел возможность хорошо разглядеть их и сравнить со своими собственными.
Джо, возмущенный бесцеремонностью незнакомца, резко спросил:
– Это вы обгоняли меня несколько минут назад? На Сэддл-роуд?
– Да, сэр, я, – с готовностью подтвердил громила. – Более того, я весь день находился рядом с вами.
Кардоун непроизвольно вздрогнул.
– Весьма странное признание…
– Я очень сожалею…
– Мне не нужны ваши извинения. Я хочу знать причину. Почему вы преследовали меня? Я вас не знаю. И мне не нравится, когда ездят за мной по пятам.
– Это вряд ли кому понравится. Но я лишь делаю то, что мне велели.