Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла
Шрифт:
Тело слегка холодит, напоминая, что я не всемогущ. Ничего, после боя с Кисаме свой предел я хорошо представляю. Откуда-то сбоку в меня летит техника. Воздушная, но с атакой джинчуурики не сравнится. Синоби, Суновец. Направляю навстречу ладонь, и с нее срывается ударная техника, легко разрывая ниндзютсу противника, а вслед летит напитанный чакрой сэнбон. Где-то рядом проносится знакомая волна черного ветра, прорезая несколько зданий. Кукольник тоже прыгает в пределе досягаемости моих способностей, но мне сейчас не до него.
Демон поднимается, не слишком уверенно. Или мне просто кажется из-за заторможенности всего окружающего мира. Двигаюсь я тоже заторможено, относительно осознания происходящей
Первыми вперед улетает несколько кунаев с печатями, а я сдвигаюсь в сторону. Зверь инстинктивно отстреливается в сторону агрессии. Хлопает несколько взрывов, и вслед за кунаями летят сюрикены. Посмотрим, как демон выдержит запредельное давление сразу со всех сторон. Шукаку, замечая сюрикены, явно намеревается отступить, прыгнуть в сторону, уйти из зоны поражения, но мой луч срезает ему ногу, на которую он опирался перед прыжком. Не желательно самому находиться так близко от эпицентра взрыва, но оно того стоит. Чувства отчетливо выхватывают приближение сразу нескольких синоби с разных сторон. Подождут. С хлопком высвобождается газ. Шукаку лишается еще одной конечности и, понимая, что убежать не успевает, резко закрывается коконом, так быстро, как может. Последним в облако газа залетает сюрикен с детонатором, а я шагом смещаюсь в укрытие, не самое надежное, но часть ударной волны оно поглотит. Туда, где я только что стоял, прилетают остро пахнущие ядом иглы. Бросая взгляд в закрывшийся кокон, ухмыляюсь.
– Специально для тебя, Гаара. Песчаный гроб.
Взрыв. Ударная волна сносит стену, за которой я прятался. В тело ударяют обломки, но я ждал этого и сгруппировался. Сосредотачиваюсь, пытаясь увидеть, что случилось с Шукаку, все остальное сейчас не так важно.
Кокон треснул и сильно сжался. Защита не выдержала давления, сломалась, но тому, кто внутри, от этого не легче. Песок начинает осыпаться, показывая голову потерявшего сознание Гаары. Джинчуурики жив, даже после этого. Просто сильно оглушен. Джинчуурики. Я ждал, что это будет сложнее… Но он не Кисаме. Слишком привык давить противников силой и живучестью. Да и опыта сражений с равными противниками у него вряд ли много. Возможно, Наруто был первым, а я – вторым. Слабак. Просто отпускает контроль над демоном и позволяет тому обрушивать нехитрый арсенал на противника. Против даже большой толпы синоби средней руки он был бы смертельно опасным противником. Потому что им просто нечего ему противопоставить. Но против меня…
Успокаиваю чакру, выходя из режима сеннина, параллельно оглядываясь. Неподалеку приподнимается пытавшийся меня атаковать потрепанный Канкуро, еще дальше Темари, выглядящая куда бодрее брата. А вокруг продолжался не слишком активный, но все же бой. Наемники и Коноховцы уже вошли в Суну, но встретили сопротивление из верных Казекаге кланов и прочих синоби. Нужно вернуться в резиденцию и закончить начатое. А Гаара… Последствия от того, что я убью его прямо сейчас… не стоит оно того.
Разворачиваюсь к кукле, чтобы обезвредить или добить его, но вместо этого приходится резко отпрыгнуть назад.
Туда, где я только что стоял, приземляется синоби в черном плаще с алыми облаками. Темари тут же приходиться защищаться от техники Кисаме. Акацки! Вмешались в самый последний момент. Мне нужна пара секунд, чтобы снова перейти…
На очередном прыжке я промахиваюсь. Пытался поставить ногу туда, где нет ничего, только воздух. Гендзютсу? Итачи правда сумел поставить на меня гендзютсу, а я и не заметил? Нет, не на меня, на все пространство вокруг. Пытаюсь прыгнуть в сторону, но натыкаюсь на стену. Сосредотачиваюсь, прислушиваясь к чувствам. Итачи силен, но даже он не может создать иллюзию всего спектра ощущений.
– Уингу, – Учиха приземляется рядом со мной, поднимая на меня мангеке шаринган.
– Может, поболтаем в другой раз? – пользуясь заминкой и болтовней, выхватываю кунай, собираясь атаковать, и одновременно перехожу в режим сеннина, но не успеваю…
– Тсукуеми, – произносит Итачи.
Мир накрывает тьма…
====== Интерлюдия 17 ======
После того, как покалеченный Кисаме вернулся, для Итачи очевидно стало одно – при следующей встрече Уингу необходимо обезвредить сразу же, первым делом. В паре с Саске они вполне были способны вытянуть бой против пары Акацки, что в планы Итачи совершенно не входило. Нет. Если не удалось завербовать Като, а после некоторого размышления Итачи пришел к выводу, что не удастся, то можно было переключиться на другое. Но первым делом – вывести из игры сеннина.
Первые попытки наложить прямую иллюзию Уингу даже не заметил. Учиха даже слегка засомневался в своих способностях. Сначала младший брат становится недосягаемым для такого привычного и эффективного гендзютсу, теперь еще этот… Но после быстрого анализа стало ясно, что дело не в иллюзиях, точнее, именно в иллюзиях. Бесполезно пытаться обманывать одно из чувств или даже сразу три органа чувств, если цель осязает мир одновременно всеми чувствами с полной взаимозаменой. Тогда Итачи начал накладывать иллюзии на области. Вышло лучше. Пару раз Като оступился, но лишь пару раз. Итачи создавал видимость, звук, запах, все. Но и этого было недостаточно. Като в последний момент успел переключиться еще на что-то, и Итачи так и не успел понять, на что. Да и это было уже неважно.
– Уингу.
Акацки заглянул в щели маски, всматриваясь в изменяющиеся глаза. Где-то в глубине бездны загорелся свет, еще немного, и он доберется до реального мира.
– Может, поболтаем в другой раз?
Итачи не видел эмоций. Они не читались ни в глазах, ни в движении. А вот намерение атаковать читалось, и рука уже выхватила кунай. Он сдвигается для атаки, тело напрягается. Промедли Итачи хоть секунду… Но он не промедлил.
– Тсукуеми…
Резь в глазах говорит о прохождении сопротивления. А количество вливаемой чакры раза в полтора больше, чем то, что было, когда Итачи атаковал Хатаке Какаши. Такое бывает, когда синоби меняет токи чакры в свое теле и особенно в голове. А со всеми сеннинами и подавно, так что ничего удивительного.
Странности пошли дальше. Иллюзорный мир кошмаров формировался медленно, неохотно. И душа того, кого Итачи поймал в ловушку, очень неохотно влезала в рамки этого мира. Будто Като нес с собой такой груз чего-то нематериального, но неотъемлемого от себя, что это мирок оказался ему тесноват. Это было странно. Но в остальном… отражение, тело пленника повисло на кресте, а Итачи подошел к нему. Здесь Уингу был без маски, что снова было странным, но не более.
– Като.
Пленник прищурился, обвел взглядом пространство вокруг себя, будто не замечая Итачи. Скептически приподнял бровь.
– А где аура безысходности и отчаяния? – на Итачи он не смотрел или смотрел куда-то ему за спину. – Ты же меня напугать до усеру должен, да? Пока не впечатляет.
Теперь скептически поднял бровь сам Итачи. Ну конечно, чего он еще мог ожидать? Даже попав в самое плохое положение, которое он только мог представить, Като начал зубоскалить.
– Хочешь еще что-нибудь сказать, прежде чем мы начнем? У нас три дня впереди.
Уингу ухмыльнулся:
– Конечно, хочу. Слушай анекдот. Сарутоби Хирузен отчитывает маленького Орочимару: “Орочи! Ты снова в полную силу атаковал Джирайю во время тренировки!” Орочимару, усердно изображая раскаяние, отвечает: “Я больше не буду!” Хирузен, тяжело вздохнув, тихо произносит: “Ему больше и не надо”.