Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла
Шрифт:
– И что же вы все с собой делаете?
Братья не стали отвечать, бросившись в бой. Двигались они быстрее, чем раньше, но все равно недотягивали до сеннина. Но и Кьюджин, уклонившись от пары ударов, нанес ответный. Был немного удивлен. Удар, от которого в прошлый раз они летали, не задевая пола, в этот раз одного из них лишь пошатнул.
Муи удалось справиться с основной проблемой. Заключенные были загнаны в первые два корпуса и забиты туда битком. Вместе с надзирателями. На улице остался только он сам и синоби клана, способные противостоять тварям. Основной бой закончился, и Муи обвел взглядом прогулочную площадку. Трупы, много трупов. Не меньше трети заключенных лежали здесь вместе с половиной надзирателей. Многие тела просто разорваны, некоторые горели, некоторые уже просто тлели. Запах крови и обожженной плоти лез в нос, но сейчас волновал Муи мало.
У него вообще было всего три вопроса. Где Рьюзецу? Где Муку? И где Кьюджин?
Рьюзецу нашлась сама. Муи опасался, что она не сумеет выбраться из кишащей тварями крепости, но оказалось, Коноховец сделал ему одолжение и вытащил девушку, когда выбирался сам. Так что любовница была неподалеку и старалась не обращать внимания на трупы и запах.
Где сидит сын, Муи догадывался. Но идти туда совершенно не спешил. Судя по тому, что он видел, твари были порождениями артефакта. Слабым подобием того, чем должен был стать его сын, если пришлось бы, усиленные минералом, да и то не все. Но у них была одна слабость. С минералом или без, яд артефакта убьет их всех, может, за несколько часов, может, к утру, а может, и за сутки. Но в любом случае Муи лучше дождется, пока они передохнут сами, чем полезет в подземелье, рискуя людьми.
А вот с сеннином было неясно. Не заметить его было бы сложно, значит, в бою он не участвовал. Да и между заключенными, которых затолкали в камеры, прятаться бы не стал. Значит, либо уже мертв, во что верилось с большим трудом, либо где-то сражается, либо уже сам штурмует подземелья, что не удивило бы Муи.
Но раздавшийся со стороны седьмого или восьмого корпуса грохот намекнул на то, что сеннин до подземелья пока не добрался. Грохот продолжался, и в какой-то момент из стены примерно на середине высоты четвертого корпуса вылетел один из Денсетсу но Бакакьедай. Пролетел он немного, так как сверху над ним, будто из воздуха, материализовался Кьюджин и мощным ударом отправил вертикально вниз. Сам же приземлился неподалеку. Второй брат выскочил из отверстия, проделанного его братом, и прыгнул на Коноховца. Короткий обмен ударами, попадавшими на блоки, и Кьюджин особо мощным пинком отправил противника в полет до стены, которая едва не развалилась от врезавшейся в нее туши. Второй брат уже поднялся и пошел на Коноховца.
Кьюджин поднял руку, готовя ударную технику. Противник был уже порядочно измотан боем и особую прыть продемонстрировать не мог. На заднем плане пошатнулось все же не выдержавшее общего надругательства здание седьмого корпуса и начало заваливаться на восьмой корпус. Гремел камень, поднималась пыль, и Коноховец направил руку на противника. С ладони поднялся светящийся в вечерней темноте поток сенчакры. Удар буквально содрал с живота и части лица кожу до самого мяса. Бугай покачнулся, но упрямо продолжил идти вперед. Новая техника, еще один удар. Кожа, только начавшая регенерировать, снова распалась в пыль, а за ней – и часть мяса. Снова начинает регенерацию, снова идет вперед, упрямо, упорно. Третий удар. С тела и нижней части лица срывает мясо, обнажает кости, до мяса срывает кожу и на руках. Еще удар. Кьюджин уже мог спокойно увидеть внутренние органы среди оголенных костей, но противник упорно топал вперед, игнорируя повреждения. Но он подошел слишком близко. Коноховец поднял ладонь повыше, и следующий удар сделал более сконцентрированным. Поток сенчакры снял кожу лица, ободрал мясо до костей, разъел сами кости, а за ними и все, что было внутри черепной коробки. После удара осталась только задняя стенка черепа на торчащем из тела отрезке шеи. Тело пошатнулось и рухнуло на камень. Кьюджин делал мысленную отметку: уничтожение головного мозга фатально.
Сзади зашевелился второй брат, но подскочивший Муи положил на его грудь руку.
– Катон: Гока Тенро!
Тело вспыхнуло, и глава тюрьмы подошел к сеннину. Светящиеся глаза и сетка жил вокруг них. Муи предположил:
– Режим сеннина?
Кьюджин кивнул.
– Да... и нет. Вы выяснили, что произошло?
Муи хмыкнул. Коноховец и сам отлично понимал, что произошло. Догадывался, как минимум, но...
– То, что сидело внутри артефакта, буянит. А ты удивительно спокоен.
Кьюджин пожал плечами:
– А что? Разрушения, гора трупов, массовый мордобой, всеобщий хаос, непонятная тварь хочет вылезти в наш мир. Обычное дело. Почти рабочие будни.
Земля ощутимо затряслась, и девятый корпус начал разваливаться на глазах. Несколько секунд тряски, и из облака пыли, поднятого при разрушении, взлетел монолитный объект, октаэдр, черный, но отчего-то заметный на фоне темного вечернего неба. А на нем стоял Муку собственной персоной. Но отчего-то частично покрытый черными, будто вороньими, перьями, которые не закрывали только лицо, и имевший два птичьих крыла за спиной. Кьюджин хмыкнул:
– А вот и источник проблем пожаловал. Это хорошо, искать не надо. И, как полагается, превратил себя в монстра. Все, как обычно.
За спиной Коноховца что-то хлопнуло. Что-то, напоминающее призыв. Муи и Кьюджин обернулись, и Коноховец удивленно высказался:
– Блядь! Великий Рикудо! А вот это уже что-то новое!
За ними стоял высокий, вполне человеческого роста, заметно светящийся в темноте павлин.
====== Глава 4/20 ======
Птиц, будто не обращая внимания на двух удивленных синоби, смотрел в небо. Туда, где висел артефакт. Кьюджин быстро справился с удивлением или, скорее, даже ошеломлением и тоже переключился на артефакт.
– Учитель?
Муи старался выглядеть отстраненным. Призывное животное, пусть и о павлинах он никогда не слышал, но это было призывное животное. Надо заметить, необычное. Так же, как и у ученика, у павлина светились глаза, и вокруг них расползлась такая же светящаяся сетка жилок. Чем-то напоминало небезызвестный бьякуган, точнее, вздутые при его использовании вены. Но у этих двоих сетка светилась. Да и к тому же высок был этот павлин, слишком большой для своего вида.
– Ученик, – ответил на приветствие птиц.
– Ты здесь по делу?
– Да... и нет.
В другой ситуации Муи бы улыбнулся. Теперь понятно, откуда эта привычка у Коноховца. Видимо, для Кьюджина появление учителя было большой неожиданностью. И если он и испытывал нетерпение от желания узнать, зачем тот пожаловал, то скрывал это практически идеально. Никаких даже намеков.
Павлин тем временем медленно пошел вперед, навстречу спускающемуся Муку. Сын Муи смотрел на павлина, павлин внимательно смотрел в ответ. Кьюджин, немного подумав, пошел следом.
– Сила та же, но запах иной, – издалека бросил Муку, – ты ведь не Хоодо?
– Нет. Он был моим учителем.
Муку приземлился в паре десятков шагов. Руки и ноги его были удлиненны относительно человеческих, шея вытянута, тело казалось исхудалым. Муи, осмотрев его, спросил:
– Сын, что ты делаешь?
Существо бросило короткий презрительный взгляд на Муи:
– Молчи лучше, букашка. Это тело теперь принадлежит мне.
– Тебе? – глава тюрьмы догадывался, но не хотел верить.