Uingukage. Сокрытый в Тени Крыла
Шрифт:
“Чем больше силы ты в них вольешь, тем послушнее они станут. К чему эти бесконечно повторяющиеся попытки? Какую грань ты ищешь? Грань между неудержимой яростью и послушанием? Ее нет. Сколь бы много силы ты ни влил, эти существа станут лишь еще яростнее, но все равно будут подчиняться”.
Муку очень хотелось приказать голосу замолчать, заткнуться, оставить его в покое хоть на какое-то время. Но это было бесполезно.
– Я должен быть уверен, что подопытный находится под контролем. Больше никаких ошибок.
На условно живых телах с вливанием темной субстанции, собираемой с артефакта, все более заметными становились изменения, внешние и внутренние. Бледнела кожа, вены темнели, глаза выцветали, вокруг глаз появлялся черный рисунок, пока только намеки, но...
“Они послушны. Они выполняют приказы. Они реагируют на зов. Что тебе еще нужно?”
Муку мотнул головой:
– Нет. Слишком агрессивны. Как цепные псы на коротком поводке. Они способны лишь кусать тех, на кого укажет хозяин. Этого недостаточно. Они должны уметь выполнять любой приказ в любой обстановке.
Прикованный к ложе бывший заключенный мог показаться мертвым. Ни единого движения, никакой реакции на внешние раздражители, и это ощущение было обманчивым. Стоило коснуться бледной тонкой кожи, как подопытный тут же дергался, начинал вырываться, пытаясь достать того, кто к нему прикоснулся. О послушании пока и речи не шло.
“Я уже говорил тебе о причинах, – шипел голос. – Я уже говорил, что ты делаешь неправильно”.
– Нет! Я этого не сделаю! – цедил сквозь зубы Муку.
Голос в голове рассмеялся.
“Тогда у тебя ничего не выйдет. Все твои жалкие потуги – ничто. Ты топчешься на месте. И не получишь никакого результата”.
Муку отмахнулся от голоса.
– Я уже все приготовил. У меня уже есть то, что нужно.
Он взял в руки свиток, заполненный сложными рунами и пропитанный той же едкой субстанцией. Свиток, который давал необходимый эффект. Муку поднял свиток и подал на него чакру, чувствуя неприятное покалывание.
– Замрите.
Но два тела, находившиеся в лаборатории, и так не двигались. Муку потыкал пальцем в одного из них, но никакой реакции не последовало. Улыбнувшись, он взял со стола скальпель и резанул по коже. Снова никакой реакции.
– Вот так уже лучше. Видишь? Ты видишь?! Не потребовались мне твои советы!
Но голос, вопреки обыкновению, промолчал. Умолк, впервые за долгое время.
В этот вечер Муи решил понаблюдать за сеннином, тем более, освободилось немного времени. Он смотрел, как двигается его новый партнер, и размышлял. Размышлял о важном и не очень. Например, о том, что будет делать дальше и как выстраивать взаимоотношения с Коноховцем. Кьюджин пока не намекал на то, что ему как-то мешает печать, но снять ее следовало, хотя бы в знак доверия. А еще размышлял над тем, почему сеннин открыто показывает эти движения? Уверен, что для стороннего наблюдателя они будут бесполезны? В этом есть смысл, повторить такое не сможет не сам Муи, ни кто-либо из этой тюрьмы.
В ложе вошел один из синоби, поклонившись.
– Мастер, пришел ваш сын.
Это было неожиданно. Раз поднялся из своих подземелий сам, значит, есть, чем похвастаться.
– Пусть войдет.
Синоби ушел, а через несколько секунд Муи ощутил резкий запах химии и всего того, от чего все еще отмывалась его любовница.
– Отец, у меня получилось!
Муи даже поднялся, разворачиваясь лицом к широко улыбающемуся сыну.
– Конкретнее, – он тоже был рад и не сдерживал своей улыбки.
Сын продемонстрировал свиток.
– Это контролирующий элемент. Сегодня весь день потратил, чтобы проверить его работу. Никаких проблем. Послушные, как дрессированные собаки. Не единого сбоя. Я даже привел двоих с собой, чтобы показать...
Отец с сыном продолжали разговор, а два подопытных стояли в коридоре неподалеку, изображая статуи, в сопровождении пятерых синоби клана. Стояли неподвижно, ожидая новых приказов. А затем почти синхронно повернули головы в направлении Кьюджина. Они не могли видеть сеннина, но отлично его ощущали. Синоби переглянулись, напряглись, но сделать ничего не успели.
Тем, кто стоял ближе, первым же ударом выпрямленных ладоней пробило грудь. Остальные успели дернуться, но не более того. Бывшие заключенные двигались быстро и били очень сильно. Закончив с синоби, они оба направились прямо на арену, к Кьюджину, но разными путями.
Первым выскочил на арену тот, кто уже сталкивался с Коноховцем ранее. Перепрыгнув ограждение, он присел на ноги, упершись в пол руками и подняв на Кьюджина лицо, оскалился, тихо зарычав. Коноховец бросил взгляд на ложе с Муи, соображая, что делать. Подопытный был настроен агрессивно, но драться сейчас в планы Кьюджина вроде не входило. Но на арену выскакивает второй заключенный, с другого направления, будто зажимая Коноховца в тиски.
На миг все трое замерли. А затем зеки бросились в атаку. Первый подскочивший к Кьюджину зек нанес удар ногой, который Коноховец легко блокировал. Сразу тем же образом атаковал и второй заключенный, но удар снова врезался в блок. Коноховец присел, уходя от удара рукой, и сразу сам нанес удар ногой по второму зеку. Тот отскочил назад, уходя от атаки. Первый снова атаковал рукой. Кьюджин перехватил удар левой рукой, нанося два удара правой по ребрам и снизу по челюсти. А затем пинком откинул противника от себя.
Второй тут же снова бросился в атаку, но Коноховец пропустил его мимо себя. Зеки накинулись на него вдвоем, атакуя с одного направления. Удар ноги Кьюджин отбросил блоком, удар руки блокировал, не успел отвести еще удар, из-за чего получил по ребрам ногой. Зек нанес прямой удар руки, но Кьюджин перехватил руку и перебросил противника через себя. Второй накинулся на него со спины, схватив за шею и потянул на себя. Кьюджин толкнул свое тело верх и, полетев вниз, с инерцией ударился спиной в противника, так же переворачивая его через себя.