Укол повелителю галактики, или Психиатрический анамнез
Шрифт:
Эксперты пришли к заключению, что Елена Васильевна расстройством психики не страдает, хоть и является человеком примитивным, внушаемым и легко попадающим под постороннее влияние, что и имело место при данном инциденте. А раз так, то все сделки, ею совершенные, рекомендовано признать недействительными. К великому разочарованию Фатимы Гирфановны, суд согласился с мнением экспертов. Ибо не фиг воскресать там, где успел натворить чудес, – это же прописная истина, учите матчасть!
А идите вы к Малахову!
Есть
Денис Анатольевич этой точки зрения не придерживался. И психологов, кстати, очень уважал. Особенно клинических. Однако один случай чуть было не заставил его изменить точку зрения.
Помимо работы на спецбригаде, он еще и участковый психиатр. Так вот, ходит к нему на прием один пациент. Точнее, не столько он, сколько его мама. Игорю (назовем его так) ходить в диспансер неохота. Да и незачем: он же не считает, что у него проблемы. Это у окружающих проблемы с тонким чувствованием его, Игоря, богатого внутреннего мира и громадного интеллектуального потенциала.
Иначе давно бы уже взяли его на какую-нибудь высокооплачиваемую работу. Непременно удаленную: на людях Игорь чувствовал себя некомфортно. Они же, гады, тут же начинают его открытые мысли читать. И ладно бы просто читали и помалкивали – так нет же, обязательно нужно промеж собой обсудить и прокомментировать. А комментарии сами знаете какие: тролль на тролле, любая соцсеть по сравнению с таким реалом – просто дворянское собрание.
Но работодатель отчего-то Игоря в упор не замечал, и каждый очередной год наносил еще один культурный слой на его таланты, делая перспективу археологических раскопок все более призрачной.
Лечиться Игорь отказался категорически: что лечить-то? Открытые мысли? Ну так лечите всех остальных, чтобы не читали и не комментили! Соответственно, его знакомство с Денисом Анатольевичем ограничилось парой-тройкой визитов, и все остальное время доктору пришлось общаться с мамой Игоря.
А мама была настроена решительно. Игорь же талантлив, он сам ей об этом постоянно говорит! А если кто не в состоянии разглядеть талант без микроскопа и миноискателя – так это по причине душевной черствости, эмоциональной тупости и общей недалекости. Сделали ли вы для моего сына столько, сколько сделала я? Я даже получила второе высшее психологическое образование, чтобы лучше его понимать!
Озвучив маме Игоря собственные соображения относительно диагноза и тактики лечения, Денис Анатольевич сделался скоропостижно нерукопожатен. Лечить этим?
Три года поисков нужной травки впечатляющих результатов не дали: видимо, местность была не эндемична. Попытки раскопать внутренний конфликт и латентную психотравму, ставшие, по предположению мамы, первопричиной болезни, чуть не привели к конфликту внешнему и травме черепно-мозговой. Гомеопаты и психотерапевты, поначалу потиравшие руки и уверенные в скором и тотальном исцелении Игоря, теперь нервно вздрагивали при одном его имени и звуке голоса его мамы. Денис Анатольевич продолжал настаивать на классическом подходе к лечению.
Придя на очередной прием, мама Игоря заявила, что нашла верный способ и сына вылечить, и отечественную психиатрию в лице Дениса Анатольевича покарать.
– Я буду писать на передачу Малахову!
– С какой целью? – поинтересовался Денис Анатольевич.
– Он наверняка заинтересуется нашим случаем и что-нибудь придумает! – уверенно сказала дама. – Он пригласит нас на передачу! И вас, кстати, тоже.
– Меня-то за что? – удивился доктор.
– Чтобы прилюдно осудить! – с пафосом заявила мама Игоря.
– А потом подвергнуть бичеванию, линчеванию и посмертному четвертованию, – развил тему Денис Анатольевич. – Хорошо, я согласен. Только я приеду не один.
– Да пожалуйста! – щедро согласилась дама. – Можете и заведующего с собой прихватить.
– Он человек занятой, – покачал головой Денис Анатольевич. – Возьму-ка я лучше с собой спецбригаду. Будем считать эту поездку командировкой. Дальним вызовом, так сказать. Мы люди старой закалки, мы работы не боимся.
Я уже буду большой!
Если какой-нибудь из очередных призывов в армию окажется под угрозой срыва, я знаю один верный способ спасти ситуацию. Достаточно всего лишь разрешить мамам служить вместе с сыновьями. И сформировать отдельные мамские роты. И все, и никакой головной боли у военкоматов. Правда, начнется эпидемия геморроя у офицеров и прапорщиков, но им по уставу положено стойко преодолевать все тяготы и лишения воинской службы, не так ли?
Оксану Владимировну на пару месяцев отправили в командировку в военкомат. Работать в призывной комиссии. По сравнению с нашим амбулаторным приемом, военкоматские пятьдесят человек в день – это отдых.
На днях пришел на комиссию парнишка. Этакий русский богатырь: кровь с молоком, широкоплечий, высокий, бесхитростный до степени легкой незамутненности.
Оксана Владимировна поинтересовалась, где тот учится. Оказалось, что на тракторостроительном факультете. Доктор удивилась: для нашего города, производящего только легковушки, хоть и в неимоверных количествах, профессия нехарактерная. Но, возможно, молодой человек всю жизнь грезил большими машинами с мощным мотором, мечтал своими руками собирать внедорожники? Опять же, у института не было брони от армии.