Украденная невеста
Шрифт:
– Лестницу нужно осмотреть… Кстати, там темно. Лампочка давно перегорела? Или неисправную вкрутили?
– Вот вы, товарищ капитан, и узнайте.
Горошин пообещал осмотреть лестницу и деликатно выставил Павла за дверь, чтобы не путался под ногами. Слишком уж тесная квартира у Еникеева.
Павел позвонил в соседнюю дверь. Открыли ему сразу. Хозяин квартиры, казалось, только и ждал, когда его потревожат. Маленький, плешивенький, в растянутой майке-алкоголичке.
Павел поздоровался, представился, выяснил, с кем имеет дело, и спросил, почему
– Так спрашивали уже. Лампочка перегорела, – сказал мужчина.
– Давно?
– Позавчера.
Павел кивнул, вспомнив про собаку Пироговой, которая погибла за два дня до убийства. И здесь тоже могли заранее подготовиться.
– А любовника вы видели?
– Я! – расплылся в улыбке Прошников.
Он попытался скрыть свою каверзную радость, но не смог.
– Случайно дверь открыли или что-то услышали?
– Услышал… Мужчина был, на помощь звал. – Прошников провел рукой от квартиры Еникеева до лестницы. – Ну я выглянул. А он тут, в одних трусах и майке стоит.
– И не убегает.
– Так в майке и трусах, куда он в таком виде?
– Так ему помощь в одежде нужна была? – усмехнулся Павел.
Уж не для того ли герой-любовник звал на помощь, чтобы привлечь внимание к сцене со своим участием?
– Да нет, Игорь Валерьевич его убить мог.
– Игорь Валерьевич пистолетом угрожал?
– Нет, просто из квартиры вышвырнул…
– Вы видели?
– Как вышвыривал – нет, а как одежду выбросил – да.
– Игорь Валерьевич выбрасывал одежду? Вы его видели?
– Ну да, видел… Этот ушел, – Прошников кивком показал на лестницу с пятого на первый этаж, – а Игорь Валерьевич дверь закрыл… Да, сказал, что убьет, если еще раз увидит…
– Так и сказал?
– И мне сказал, чтобы я лишнего не болтал… А я – могила! Если бы меня не спрашивали, я бы и не говорил!
– Значит, Игорь Валерьевич дверь закрыл, а вы?
– Что я? Я тоже дверь закрыл…
– И когда открыл?
– Ну после того, как выстрелы услышал.
– Сразу открыли?
– Ну да, сразу. Выглянул, смотрю, вроде бы тихо. Подошел к двери – закрыто. Я позвонил, не отзываются.
– В милицию вы звонили?
– Ну да.
– Позвонили в дверь, вам не открыли, вы вернулись в квартиру и позвонили в милицию.
– Ну да, позвонил.
– А дверь за собой закрыли?
– В каком смысле – «закрыли»?
– Дверь свою закрыли или открытой оставили? Если бы из сорок третьей квартиры кто-нибудь вышел, вы бы услышали?
– А кто оттуда мог выйти? – задумался Прошников.
– Вы позвонили в милицию, а потом? Из квартиры выходили?
– Не выходил, просто выглянул.
– Сколько времени прошло с тех пор, как вы скрылись в своей квартире, а потом снова вышли?
– Ну не знаю… Я же в милицию звонил, говорил… Минут пять, не меньше.
– А кроме вас кто-нибудь на площадку выходил?
– Не знаю, не слышал… Ну да, с четвертого этажа подходила, но это уже потом, когда милиция подъехала…
– Значит, пять минут, – в раздумье проговорил Павел.
Он уже знал, как убили Бакаева. Творчески к делу подошли, ничего не скажешь. Но в случае с Еникеевым выдумки приложили еще больше. В ход пошли семейные сложности, которые он испытывал. Все знали, что Еникеев переживал сложные времена, домой он уходил поздно не только потому, что было много работы. Зачастую уходил «под мухой», а иногда оставался в отделе и на ночь.
Подробностей Павел не знал, но с женой у Игоря Валерьевича точно не ладилось. Может, потому он все чаще срывался на грубость, мог даже нахамить подчиненному. И начальнику.
Убийца мог скрываться в квартире изначально и остаться там после того, как Еникеев вышвырнул оттуда, скорее всего, подставного любовника. А может, и сам любовник вернулся. Прикинулся бедной овечкой, зашел в дом и расправился с Еникеевым и его женой. Тут нужно разбираться, искать следы насилия на телах, определять неточности в положении тел, выяснять, с какого расстояния производился выстрел в голову. Но уже сейчас можно предположить, что убийца не спешил уходить. Он мог дождаться, когда Прошников позвонит в дверь, затем скроется в своей квартире, и уже после этого покинуть место преступления. За пять минут он мог и через чердак уйти, и по лестнице вниз спуститься. Соседи не особо ему мешали.
– А дверь на чердак у вас закрыта?
– На чердак? Ну да, закрыта. Замок там.
– А ключ?
– Ключ в ДЭЗе. Раньше в сорок пятой был, так они их задолбали, ходят там туда-сюда…
– Кто ходит?
– Да все кому не лень, а там у нас щебень. – Прошников кивком показал наверх. – Не знаю, зачем они его туда насыпали, когда ходят, шуршит, сил нет.
– А сегодня не шуршало?
– Сегодня? – задумался мужчина. – Когда?
– После того, как вы в милицию позвонили.
– Да нет, не шуршало… Но что-то было…
– Что было?
– Ну как будто мыши там копошились.
– Мыши?
– Или мыши, или привидение. Шучу, конечно. В привидения я не верю!.. – Прошников гордо выкатил грудь колесом.
– И все-таки почему привидение?
– Ну а кто еще там так тихо ходить мог?
– Значит, кто-то шел.
– Если шел, то очень-очень тихо.
– Крался?
– Ну можно и так сказать.
– А это единственный ход на чердак?
– Да нет, еще во втором подъезде такой же люк… Сам не знаю, почему так, должно быть в первом и четвертом, а у нас в первом и втором.
Измышления Прошникова Павел слушал вполуха. Он смотрел на Шарова, который поднимался по лестнице в сопровождении старшего лейтенанта Колосова.
– А, ты уже здесь?
Шаров обрадовался Павлу, но в его взгляде хватало и недовольства. Его же в начальство выдвинули, он должен был подтянуться к месту раньше подчиненных.
– Ну что тут, рассказывай, – обращаясь к Павлу, Колосов угрюмо глянул на Прошникова.
И тот скрылся в своей квартире, причем сделал это с той же поспешностью, с какой черепаха прячет голову в панцирь.