Украденная невеста
Шрифт:
Для Бакаева сняли комнату на две семьи, там он и жил, пока с ним не случилось несчастье. На звонок откликнулась женщина тридцати с лишним лет. Она вышла на крыльцо, настороженно, с опаской глядя на непрошеных гостей.
– Капитан милиции Шаров! – представился Леня, издалека показав красную с золотым тиснением корочку.
Женщина кивнула и, приложив к груди ладонь, поспешила к калитке. Тут же на крыльцо вышла худенькая девочка-подросток в очках и с бантиками на коротких волосах. Женщина судорожно замахала руками, отсылая ее обратно в дом. Действительно, а вдруг за
– Нам бы по следам бременских музыкантов пройтись, – с улыбкой сказал Павел, когда женщина, прогнав дочь, подошла к калитке.
– Каких музыкантов? – не поняла она.
Не толстая, но плотная, круглое, с веснушками, лицо, жесткие как проволока волосы с медным отливом. Глаза маленькие, беспокойные.
– Ну к вам же приходили из милиции! – На всякий случай Павел раскрыл свои корочки.
При этом он внимательно смотрел на хозяйку дома.
– А, ну да, из милиции… – закивала она, открывая калитку. – Такое горе!
У ворот, ближе к забору, стояла большая дощатая будка, цепь лежала, но собаки не было. И все же Павел с опаской глянул на лаз в конуре.
– А кто еще приходил?
– Кто приходил? – насторожилась и без того напуганная женщина.
– Может, к жильцу кто заглядывал?
– Да нет, – задумалась она.
– Точно никто?
– Так нельзя же к нему! Никто не знал, что он здесь.
Вход в хозяйскую половину находился с торца дома, а чтобы пройти в гостевую часть, пришлось обогнуть здание. Павел скользнул взглядом по ржавой бочке, куда стекала вода с козырька над низким, одноступенчатым крыльцом. Бочка полная, воды много, утопить человека нетрудно, только силу приложи.
– А охрана? – спросил Шаров. – Жильца охранять должны были.
– Да, я знаю… То есть охраняли, – спохватилась женщина.
– Так знаете или охраняли? – открывая дверь, спросил Павел.
– Охраняли.
– А чего так неуверенно?
– Почему неуверенно?
Павел зашел в коридорчик, в одной стороне которого находился рукомойник с зеркалом, а в другой – вход в комнату.
– Потому что не охраняли.
Павел осмотрел комнату. Кровать не заправлена, стул перевернут, коврик смят, из открытого шкафа выглядывала спортивная сумка, из которой торчал рукав свитера. Стул валялся под люстрой, на одном крюке висел галстук с петлей, растянутый весом человеческого тела. Труп уже увезли, но следы преступления остались. Или все-таки несчастного случая?
– Сказали ничего здесь не трогать, – оправдываясь, сказала хозяйка.
– Да это понятно… А вот где охрана в момент убийства находилась? – спросил Павел.
– А где здесь охране находиться? Коридор маленький, комната тоже не ахти. Я к себе впускать не собиралась, зачем это мне?
– Но охрана-то была?
– Ну первое время приезжали, спрашивали. И потом приезжали, но уже реже…
– Значит, не было охраны. И вас просили об этом не говорить.
– Ну не то чтобы просили, – повела плечами женщина. – Ну да, просили.
– Кто просил?
– Начальник милицейский… Майор… Майор… Там у меня записано!..
– Угрожал?
– Кто угрожал?
– Майор.
– Майор не угрожал.
– А кто угрожал?
– Никто! – поспешно открестилась женщина.
– А что вы можете сказать насчет убийства? – спросил Павел.
Он знал, что все произошло ночью. Бакаев или спал, или лежал без сна, так или иначе в голову стукнула моча, он вскочил, бросился к шкафу, открыл сумку, вытащил оттуда галстук, потянув за ним свитер. Сделал петлю, закрепил галстук под люстрой, встал на стул и… Судя по тому, что Павел видел в комнате, все так и должно было происходить. Если экспертиза не выявила следов постороннего воздействия, значит, сработано чисто. Или на самом деле имел место суицид.
– Так спала я, ничего не слышала, – не задумываясь отрапортовала хозяйка.
– А что вы могли слышать?
– Что я могла слышать?.. Как стул падал, могла слышать, – нашлась она.
– Да вы не волнуйтесь, Ольга Викторовна, спокойней говорите, спокойней.
– Да я не волнуюсь.
– Значит, спали вы в момент убийства?
– Спала.
– В момент убийства?
– Почему убийства? – встрепенулась женщина.
– Вот и я спрашиваю, почему? Я вам три раза про убийство сказал, вы только на третий раз это заметили… – усмехнулся Павел. – Значит, все-таки убийство?
– Да не было убийства!
– А угрожал кто? Убийца? Или убийцы?
– Никто не угрожал! – с бледным видом мотнула головой хозяйка.
– Дочка у вас молоденькая, всякая сволочь обидеть может.
– А что моя дочь? – Женщина шарахнулась к двери, но там стоял Шаров.
– Да вы не бойтесь, мы-то вашу дочь трогать не собираемся. А вот убийца может. Если вы проговоритесь, – в утвердительном тоне сказал Павел.
– Кто вам такое сказал?
– Ваши глаза. Глаза матери. Которая готова на все, чтобы спасти дочь.
– Но мне никто не угрожал!
От страха и переживаний у женщины подкашивались ноги, чтобы не упасть, она оперлась рукой о дверной косяк.
– Ольга Викторовна, вы видели этих людей? – спросил Шаров, осторожно взяв ее за руку. – Вы можете сказать, как они выглядели? Обещаю вам, мы ничего не станем записывать. И на ваши показания нигде ссылаться не станем.
– Я не могу сказать. Они увезут мою дочь… И вы ничем не сможете мне помочь!
– Не увезут. И мы сможем вам помочь.
– Гене вы помогли? – Женщина скривила губы, кивком показала на расправленную постель.
– Но вы уже все сказали. Мы знаем, что были люди, что было убийство.
– Не было ничего!
– Но мы же знаем, что было. И будем от этого плясать. Вы же не хотите, чтобы ваше имя всплыло в наших отчетах.
– Я вам ничего не говорила!
– Но убийство было?
– Я не знаю… То есть я догадываюсь!.. Я услышала шум за стеной, потом закрылась дверь, я вышла во двор, а там эти… Как они в дом попали, ума не приложу!
– Собаки у вас нет.
– Была! За два дня до того сдохла… Может, они и отравили!.. И с Люсей могут что-нибудь сделать!