Украденная невеста

Джеймс М. Р.

Когда его рот касается меня, я вскрикиваю. Я ничего не могу с этим поделать. Он днями изводил меня в качестве наказания, дразнил и пытался заставить умолять, а в конце концов мне вообще не пришлось этого делать. В этом есть маленькая победа: рот Виктора пожирает меня так, словно он умирает с голоду, и я, его первая еда за несколько недель, его язык пробегает по моим складочкам и поднимается к клитору. Когда он проводит по нему своим жестким языком, двигаясь быстрыми, мелкими движениями, которые ощущаются как электрические разряды удовольствия, пробегающие по моей коже, я громко ахаю, ощущение настолько сильное после нескольких дней лишений, что я едва могу это вынести.

— Виктор! — Когда я снова произношу его имя, это крик удовольствия, и я понимаю,

что теряюсь, мои руки запутались в его волосах, когда я чувствую, как его пальцы скользят между моих складочек, один, а затем второй входят в меня, изгибаясь, когда он начинает поглаживать меня внутри в такт с каждым ударом и круговым движением его языка вокруг моего клитора.

Я чувствую, как он подталкивает меня ближе к краю. Моя голова откидывается назад, я прислоняюсь к дереву, мое дыхание становится тяжелым и учащенным, и мои пальцы сжимаются в его волосах, мои бедра напрягаются, когда я чувствую, как восхитительный узел желания в моем животе начинает разворачиваться, все мое тело дрожит, когда я зависаю на краю. Мне почти страшно кончать, потому что я чувствую интенсивность этого, как это обрушится на меня, сметая прочь. Я боюсь того, что почувствую или сделаю потом, но я не могу остановить это, приближаясь к краю, когда Виктор сосет мой клитор своим ртом, его пальцы двигаются сильно и быстро в ритме, который, он знает, мне нравится.

— О боже! — Я почти кричу, когда оргазм накрывает меня, накрывает подобно приливной волне удовольствия. Виктор не останавливается ни на секунду, его рот и пальцы продолжают в безжалостном ритме, который увлекает меня за собой, даже когда мои ноги начинают дрожать, дрожь распространяется по каждой части моего тела, когда я содрогаюсь в конвульсиях, жестко кончая на его язык. Мои пальцы сжимаются в его волосах, пока я не думаю, что это должно быть больно, но если это и так, он не подает ни малейшего знака. Он удерживает меня там другой рукой, поддерживая ногу, упирающуюся в его плечо, когда он прижимает меня спиной к дереву, его язык смакует возбуждение, которое хлещет в его рот, когда я кончаю сильнее, чем, думаю, когда-либо прежде. Кажется, что это продолжается вечно. Когда я, наконец, снова выдыхаю его имя, мои бедра напрягаются, а мой клитор из пульсирующего от удовольствия становится сверхчувствительным, Виктор наконец отстраняется, его рот блестит от моего освобождения.

Он резко встает, одна рука тянется к поясу, когда он бросается вперед, крепко целуя меня в губы. Я чувствую свой вкус на его губах, но я все еще дрожу от последствий желания, возбуждение все еще пульсирует во мне, несмотря на то, как сильно я только что кончила, и мне даже все равно. В некотором смысле, это возбуждает само по себе, напоминая о том удовольствии, которое он мне только что доставил. Я отчетливо помню тот день, когда он вот так вылизывал меня в хижине, доводя до острого, интенсивного оргазма, хотя он кончил в меня всего несколько мгновений назад.

— Я больше не могу ждать, — тяжело дышит Виктор, и я не знаю, говорит ли он это себе или мне, но это не имеет значения. Он поднимает меня, приподнимает так, что мои ноги обхватывают его талию, юбка на бедрах. Я чувствую, как мягкая шерсть моего платья цепляется за грубую кору дерева, когда он расстегивает молнию, освобождая свой твердый член и входя в меня одним быстрым движением, от которого у меня перехватывает дыхание.

Я такая влажная, что он легко входит в меня, погружаясь в меня по самую рукоятку, и я громко стону, когда меня захлестывает наслаждение, его член полностью заполняет меня. Его тело прижимается к моему, прижимая меня к дереву, его бедра двигаются быстрыми, жесткими толчками, которые заставляют меня задыхаться, когда он со стоном зарывается лицом в мою шею. Звук вибрирует на моей коже, посылая дрожь удовольствия по всему телу. Я сжимаю его предплечья, чувствуя, как напрягаются мышцы, когда он снова сильно входит в меня, задерживаясь там на мгновение, пока он содрогается.

— Ты такая охуенная, — стонет он, его губы прижимаются к моему горлу, поднимаясь к челюсти. — Ты охуенная… блядь! Как же хорошо…

Его рука хватает меня за подбородок, поворачивая мой рот к своему, и он снова целует меня, жестко и собственнически, его язык проникает в мой рот, когда его член снова входит в меня, и его лоб прижимается к моему, его дыхание вырывается короткими рывками.

— Ты сводишь меня с ума, — шепчет он, содрогаясь. — Ты…блядь. Я не могу сделать это снова. Я не могу.

О чем он говорит? Вопрос вертится у меня на кончике языка, но у меня нет шанса, потому что от его следующего жесткого толчка у меня перехватывает дыхание. Он выходит почти до кончика, а затем снова врезается в меня, прижимая к дереву, а затем делает это снова, долго и медленно, пока я не содрогаюсь в его объятиях, на грани очередного оргазма.

— Вот и все, принцесса, — шепчет он. — Кончи на меня снова. Кончай на мой гребаный член. Дай мне это.

Я не хочу ничего ему давать. Я не могу. Но у моего тела другие планы. Я уже сжимаюсь вокруг него, пульсируя, моя голова запрокинута назад, когда он снова прерывает поцелуй и прижимается губами к моему горлу, и я не могу это остановить. Каждый дюйм его члена посылает во мне пылающий лесной пожар ощущений, удовольствие, подобного которому я никогда не испытывала. Я не могу вспомнить всех причин, по которым я ненавижу этого жестокого, вероломного, зверски красивого мужчину, за которого я вышла замуж. Я не могу вспомнить все причины, по которым он монстр, а не человек. Все, что я знаю, это то, что в этот момент он другой. И я хочу его, несмотря на все причины, по которым я знаю, что не должна.

Мои руки запускаются в его волосы, зарываются в кожу головы, притягивают его рот обратно к моему, когда я вскрикиваю, звук, который почти крик, когда моя кульминация снова обрушивается на меня. Я прижимаюсь к нему, обвивая ногами его талию, притягивая его глубже, крепче, желая, чтобы каждый дюйм был внутри меня, когда я жестко кончаю. Я чувствую, как мое возбуждение захлестывает его, пропитывая мои бедра и его член, мои руки крепко прижаты к его затылку, когда я прикусываю его нижнюю губу, ощущая вкус крови.

Виктор громко стонет, сильно врезаясь в меня. Оргазм, кажется, продолжается, удовольствие нарастает и спадает, когда я посасываю место на его губе, которое прикусила, металлический привкус меди наполняет мой рот. Мне внезапно хочется причинить ему боль, наказать его так, как он наказал меня, и я сильно впиваюсь ногтями в его затылок, мои зубы снова впиваются в его губу, когда он быстро и сильно входит в меня.

Он с ревом откидывает голову назад, вырывая губу из моей хватки, и мои ногти впиваются сильнее, когда я чувствую, как его бедра содрогаются напротив меня, все его тело содрогается в спазме чистого удовольствия. Я чувствую, как он набухает и твердеет еще больше, жар наполняет меня, когда он начинает кончать.

— Блядь! — Рычит он по-русски, а затем его глаза распахиваются, встречаясь с моими, когда я чувствую горячий поток его спермы внутри себя, наполняющий меня, отмечающий меня как свою.

Как будто я была кем-то другим с того дня, как встретила его. Как будто я могла когда-нибудь остановиться.

Как будто у меня когда-либо был выбор.

КАТЕРИНА

Я даже с трудом замечаю его липкий жар на своих бедрах, когда он выскальзывает из меня и опускает меня. Что я замечаю, так это его лоб, прижатый к моему, то, как его руки все еще на моей талии, сжимают меня, как будто он не хочет меня отпускать. Он все еще тяжело дышит, его дыхание становится тяжелым и учащенным, и когда я вдыхаю, я чувствую запах его пота и разгоряченной кожи. Это вызывает во мне еще одну дрожь желания, и я ненавижу себя за это. Я ненавижу все, что только что произошло, и хочу этого в равной степени, но то, как он обнимает меня сейчас, после случившегося, ранит в тысячу раз сильнее.