Украденная невинность
Шрифт:
— Подожди минуту, мне нужно… словом, я сейчас. А потом я хочу выслушать, что все-таки случилось.
Но отдельные воспоминания уже начинали просачиваться в память. Выпивка наперегонки с Сен-Сиром до самого рассвета, небольшой тур по игорным столам, отъезд из «Петушка и курочки» в экипаже виконта, который отвез его… отвез его… отвез его прямо на Ладгейт-хилл!
Удовлетворив естественные потребности организма, граф вспомнил, как распахнулись перед ним двери Сент-Джеймсского собора. У алтаря стояла Джессика в подвенечном платье, рука об руку со своим женихом, герцогом Милтоном.
Тут у него вырвался очередной стон, но, как Ситон ни пытался вспомнить дальнейшее, оно ускользало. За ширмой, отделявшей туалетную от комнаты, негромко двигалась Джессика, очевидно одеваясь. Но перед его мысленным взором она лежала полуобнаженной, едва прикрытой тонкой простыней.
— Это тебе понадобится, — раздался голос, и через край ширмы перевесились изрядно помятые лосины.
— Спасибо.
Капитан натянул их и кое-как застегнул мелкие пуговицы на ширинке, потом вышел из-за ширмы. Джессика стояла у кровати, и на ней не было никакой другой одежды, кроме тонкой батистовой сорочки.
Так как граф стоял, скользя взглядом по округлостям и изгибам ее тела, отлично заметным под полупрозрачной тканью, девушка снова покраснела.
— Мне очень неловко, но… но у меня нет с собой ничего, кроме подвенечного платья, а оно очень неудобное. Как по-твоему, Мэттью, я могу некоторое время побыть в сорочке? После всего, что между нами было…
Он хотел ответить, но желудок вдруг подскочил к самому горлу, и пришлось поскорее сесть, чтобы справиться с тошнотой.
— О Боже!.. Джесси, неужели это правда? Неужели я уволок тебя прямо из-под венца? Не может быть, чтобы… о Боже!
— Увы, милорд, это чистая правда.
— А потом? Что было потом?
— Когда мы оказались здесь… — девушка потупилась, и краска поползла вниз по шее и груди, до самого выреза сорочки, — ты сразу запер дверь и начал меня целовать. Ты сказал, что сделаешь наконец то, чего хотел со дня нашей первой встречи, когда я свалилась в грязную лужу у твоих ног. Потом ты… словом, я и сама не знаю как, но мы скоро оказались в постели.
Мэттью не хотел верить, но эти слова насчет грязной лужи и прочего… Он столько раз мысленно повторял их себе.
— Дьявольщина! — буркнул граф, потом вскинул голову, пораженный неожиданной догадкой. — Надеюсь, я не взял тебя силой? Нет, я не мог совершить ничего подобного… по крайней мере надеюсь, что не мог.
— Ты ни к чему меня не принуждал, — тихо ответила Джессика, отводя взгляд.
— Но ведь это было для тебя в первый раз. Я мог причинить тебе боль или нечаянно повредить что-нибудь…
Она помотала головой, закусив губу. Мэттью готов был продолжать расспросы, но потом быстро прошел к кровати и рывком сдернул верхнюю простыню. На той, что была постелена снизу, не было ни капли крови, даже самой маленькой.
— Интересно. Если мы занимались любовью…
— Я не знаю, как назвать то, чем мы занимались, — быстро перебила Джессика. — Ты лег на меня, целовал и трогал… — Девушка покраснела так отчаянно, что порозовели даже плечи.
— Но я не вижу никаких следов крови. Может быть, ничего и не было?
— Крови? — Джессика мертвенно побледнела.
— Ну да, девственной крови. Если девушка невинна, то, когда мужчина берет ее, на простыне всегда бывает кровь.
Несмотря на непрестанно пульсирующую боль в висках, Мэттью ощутил приступ злости. Так значит, он не был у нее первым? Тогда сколько же мужчин побывало между этими белыми ногами? Ситон живо представил себе картину: Джессика в объятиях другого — и едва не задохнулся от ярости.
— Ты хочешь сказать этим, что я не… не… не девственница? — спросила Джессика, сверкнув глазами, и черты ее лица обострились. — Ты имеешь в виду, что у меня был любовник? Так вот, этого никогда не было, никогда! Я никогда не была с мужчиной-то есть не была до этой ночи. — Девушка вызывающе вскинула подбородок. — Как я уже сказала, я не могу объяснить, чем мы занимались. Возможно, ты не до конца…
— Это не важно. Я примерно могу себе представить, как все было.
Мэттью внутренне содрогнулся. Он был пьян до потери рассудка, и кто знает, что мог с ней сделать? И уж конечно, вполне мог недоделать начатого, просто отключившись. Что касалось невинности Джессики, оставалось только поверить ей на слово. Ведь если бы девчонка хотела его одурачить, то непременно вымазала бы простыню в крови.
— В конце концов, какая разница, что мы сделали, а чего нет, — сказал он, собравшись с мыслями. — Если я просто отвезу тебя назад, в Лондон, твоей репутации конец. Не хочу даже думать о том, что будет с отцом, а ты сама… ты нисколько не виновата в том, что случилось. Виноват я, мне и расплачиваться. Я постараюсь устроить, чтобы нам как можно скорее выдали разрешение на брак.
Несколько секунд девушка молча смотрела на него, бездонно глубоким и непонятным взглядом, потом медленно кивнула.
— А пока лучше всего вернуться в Белмор. Там по крайней мере сплетни и пересуды не коснутся тебя.
Мэттью предпочел бы направиться в Ситон-Мэнор, но невозможно взять с собой Джессику до заключения брака. И потом, Ситон-Мэнор слишком близко от проезжих дорог, мало ли кому придет в голову нанести визит? ~~ Мэттью!..
— Что? — не поворачиваясь, спросил он (капитан как раз надевал рубашку, от которой пахло, как из дверей пивнушки).
— Я понимаю, то, что случилось, идет вразрез с твоими планами на будущее… но я обещаю… я клянусь, что буду тебе хорошей женой.
Мэттью все-таки повернулся и невольно подумал: и в этой простой сорочке Джессика выглядит прекрасной. Прекрасной, нежной и беззащитной. Кто же она на самом деле? Красавица, невинная и пылкая, какой казалась ему, или расчетливая шлюха с далеко идущими планами? В несколько шагов преодолев расстояние между ними, Ситон приподнял ее лицо за подбородок.
— Я уверен, что так и будет, — сказал граф довольно резко и коснулся дрожащих губ кончиком пальца. «Ты будешь хорошей женой, — думал капитан, криво усмехаясь. — Независимо от того, что было у тебя в прошлом, я лично присмотрю за этим». — Нам нужно поскорее убраться отсюда, и притом незаметно. Сейчас самое важное — затаиться. В Уэйнбридже живет один мой друг. У него мы приведем себя в порядок и немного перекусим. Он охотно одолжит нам что-нибудь из одежды.