Украденное детство
Шрифт:
– Мы продолжим? – спокойно, словно не замечая отцовского горя остановила его Лена.
– Да конечно.
– Когда у Юли появился первый зубик?
– В три месяца, она погремушку облизывала и я услышал скрип. Увидел царапину на игрушке и потом ее первый зубик.
– Вы помните ее первое слово?
– Папа. – с гордостью произнес Николай и улыбнулся теплой, отцовской улыбкой.
– Вы гордились в тот день?
– Конечно же. Она же моя принцесса. Знаете как говорят, если у мужчины рожается сын – он становится
– У вашей дочери были месячные?
Услышав столь интимный вопрос, Николай непроизвольно сдвинул брови, почесал подбородок и задумался.
– Я не знаю. Об этом лучше спросить у моей жены. Они же женщины, у них свои тайны.
– Вы купали свою дочь?
Николай вновь удивленно посмотрел на девушку задающую столь странные вопросы, но как и в первый раз ответил спокойно.
– Нет. В пять лет она запретила мне заходить в ванную. Ее купала моя жена.
– Зачем вы установили замок, на двери в комнату вашей дочери.
Николай непроизвольно бросил взгляд на дверь.
– Ах этот. Я и забыл уже, думаю о чем вы говорите. – он нервно усмехнулся. – Неделю назад, Юля пожаловалась что видит по ночам кошмары, и попросила поставить ей на дверь замок, чтобы она могла закрываться в комнате.
– Кошмары? Вам не показалось странным, что она хотела закрыться внутри, оставаясь наедине со своими страхами? Обычно дети открывают двери, но не закрывают. Такое ощущение, что она закрывалась от кого-то.
– От кого? – недоуменно воскликнул Николай.
Искреннее удивление отразилось на его лице, и Лена решила задать свой последний вопрос.
– Вы знали что ваша дочь подвергалась сексуальному преследованию?
– Что? – лицо Николая вытянулось от удивления. – Преследованию в смысле… вы имеете ввиду? Нет. Нет. Уверен – нет. Она бы мне рассказала.
Дальше Лена не стала терзать несчастного мужчину. По его ответам она поняла что это не он, и решила открыть перед ним все карты.
– Среди ваших знакомых или родственников есть мужчины, которые уделяли Юле особый интерес?
– Нет. К чему вы клоните? Вы думаете что Юлю… - он не смог озвучить свои мысли, запнулся, уронил голову на руки.
– Я не просто думаю, что Юля подвергалась пристальному вниманию со стороны взрослого мужчины. Я нашла ее дневник, в котором она описывает все свои страхи. Она описывает мужчину, которого безумно боится. Он вхож в вашу семью, от него она хотела запереться и спрятаться. Она боялась признаться маме, боялась что вы ей не поверите…
– И вы думали это я? – догадался Николай и на лице его отразилась боль. Словно всю его душу только что вывернули наизнанку.
Лена обреченно подтвердила свое подозрение.
– Это моя работа.
– Я пониманию. Я все понимаю. Вы спрашиваете, кто мог бы… - Николай нервно заломил руки, - не знаю даже. Я пока не могу осознать.
И вдруг его
– Грязная тварь! Я же его в семью впустил! Я убью его.
– О ком вы говорите?
Но Николай уже рванул из комнаты.
Лена выбежала за ним и крикнула:
– Паша! Держи его!
Власов схватил разъяренного отца у самого порога, прямо в домашнем костюме и тапочках он собирался отправиться на поимку извращенца.
– Отпустите меня! – взревел он, почувствовав что из цепких рук Власова ему так легко не вырваться. – Я порву этого старого извращенца!
– Вы не выйдете из этой квартиры. Этим будут заниматься органы власти. Назовите его имя. Мы поймаем его. – сказала Лена.
Николай обреченно поник.
– Владилен Серафимович.
– Мы допрашивали его. – вмешался участковый. – Мне сразу этот тип не приглянулся. Взгляд у него затравленный. Но у него алиби. В это время он преподавал по адресу. Родители ученика подтвердили.
– Не важно. Его надо допросить. Может он и не трогал девочку, но его мысли вели именно к этому. – серьезно сказала Лена.
Учителя взяли дома. Прямо в домашних тапочках и домашнем халате. Он явно не ожидал второго прихода полиции, и откровенно удивился открыв дверь. Власов не стал с ним церемониться, схватил извращенца за шкирятник и выволок на улицу.
– Что ты делаешь? Ты с ума сошел? Это же превышение полномочий. – воскликнула Лена, которая ожидала их на улице.
Смирнов спокойно шел рядом, делая вид что не замечает грубости в отношении пока еще свидетеля.
– Когда я расскажу присяжным чем занимался этот грязный извращенец, они поймут меня. – грубо ответил Власов. Эти слова скорее обращались к учителю, чем к девушке и они возымели свое действие.
Старикашка задрожал всем телом и заскулил.
– Я не трогал ее и пальцем. Вот вам крест… - он перекрестился.
Лена смерила его суровым взглядом.
– Вы лжете, и покрываетесь крестом, что еще больше усугубляет вашу вину. Теперь вам придется отвечать не только перед законом.
Власов крепче сжал кулак, и учитель вжал свою седую голову в плечи.
– Была бы моя воля, я удавил бы тебя прямо на месте. Или случайно выронил из машины. А может…
– Я расскажу все! – дико завопил старик. – Я все вам расскажу! Я признаюсь был неравнодушен к девочке, но я не трогал ее.
– Вы знаете кто мог сделать это?
– Нет! Вот вам крест!
– Ваши клятвы ничего не стоят. – грозно проревел Власов.
Зазвонила мелодия айфона. Власов сунул руку в карман.
– Да! – рявкнул он в трубку.
В один миг лицо его покраснело и рука державшая старика за шиворот дернулась. Он вытянул ее вперед и тряхнул сгорбленное иссохшее тело. Затем выпустил его и убрал телефон в карман.