Украденное счастье
Шрифт:
Девушка спешила по улицам Багдада, прочь от центра города, к реке, к Таиру. Улочки, похожие на кротовьи ходы, становились все беднее, грязнее и уже. Крыши обмазанных глиной домов почти касались друг друга.
Тем не менее Эсме чудилось, будто ее судьба вышла из берегов и устремилась в новые каналы и русла, способные принести туда, где нет ни унижений, ни опасности, ни печали. Не важно, что то место, куда она шла, было приютом человеческих несчастий и пороков. Сейчас она думала
Когда она оказалась в хижине Таира, он спал. Эсма стояла на пороге и думала о том, какие он видит сны. Те, от которых действительность человека после пробуждения напоминает вязкую грязь, или те, благодаря которым взмываешь ввысь и видишь мир пестрым и ярким, как хвост павлина.
В этот миг девушка впервые почувствовала и поняла, что Бог создал всех людей одинаковыми и только человеческие существа решили разделить их на богатых и бедных, на высокородных и недостойных. Она уже не знала, к каким из них принадлежит.
Эсме пришлось разбудить юношу.
— Таир? — тихо и робко произнесла она.
Ему снилась девушка с мечтательной и светлой душой. В этом сне юноша мог позволить себе утонуть в сиянии ее глаз, сказать ей то, что едва ли осмелился бы сказать в действительности. Его мать не раз говорила, что бедным людям не дано испытать в своей жизни ни счастья, ни даже краткого мига блаженства. Быть может, потому Аллах и создал сновидения, которые доступны всем?
Открыв глаза и увидев девушку, Таир резко сел на постели.
— Эсма! Ты — здесь?!
Он не мог понять, что сильнее: досада на то, что его сон прервался, или радость, вызванная неожиданным появлением девушки.
Эсма присела на корточки.
— За мной явились воины халифа. Каким-то образом они узнали, где я скрываюсь.
— Не может быть!
— К счастью, я смогла ускользнуть. Твои уроки не прошли даром. — Эсма попыталась улыбнуться.
— Отныне я не оставлю тебя одну, — уверенно произнес Таир.
— Я надеюсь на это, — просто ответила девушка.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.
— Скажи, как ты ко мне относишься? Ведь я не такой, как ты, — заметно волнуясь, спросил юноша, все еще находившийся во власти недавнего сна.
— Так, как люди должны относиться друг к другу. Как того хочет Аллах. Все люди — братья и сестры, так меня учили в детстве. Ты сам назвался моим братом.
Ее голос звучал очень искренне. Она не понимала, о чем он думает.
— Юсуф мне точно не брат, — с мрачной усмешкой заявил Таир, чувствуя себя так, будто его обманули в чем-то важном и сокровенном.
Он заплатил за вход в этот мир три дирхема. Почему никто не предупредил, что будет нечем заплатить за выход?!
Таир видел, что эта девушка готова носить одежду простолюдинки и есть скудную пищу, что, несмотря на свое воспитание, она не упадет в обморок от вида убожества и грязи. Однако
Когда Таир вышел из хижины, он вновь увидел Мариам. Юноша вздрогнул. Он был готов ее возненавидеть, и сам не понимал почему. Ведь эта девушка добровольно и охотно дарила ему те немногие удовольствия, какие он мог получить в этой жизни.
— Что тебе нужно? — холодно и строго произнес он.
— Опять эта женщина! — бессильно прошептала Мариам. — Она что, неуязвима и бессмертна?!
Таир насторожился.
— Что это значит? Это ты навела воинов халифа на дом, в котором жила Эсма?!
Глаза Мариам наполнились слезами.
— Будь я проклята! — вскричала она. — Почему все, что я говорю или делаю, исчезает, словно вода в песке?!
Таир молча оттолкнул девушку, мешавшую ему пройти, и пошел вперед, думая о том, что узкие улочки трущоб и проходы между прилавками на рынке с детства приучили его скользить, как змея, незаметно минуя препятствия и углы. Внезапно ему захотелось прошествовать по широкой улице, не оглядываясь и не спеша, с расправленными плечами, свободным взором и гордо поднятой головой. И он с горечью подумал, что это невозможно.
Невыносимые страдания нередко являются причиной того, что человек, не отдавая себе отчета, начинает втаптывать в грязь свою собственную судьбу. Полная отчаяния, Мариам направилась к Юсуфу.
Как истинный халиф трущоб, Юсуф был равнодушен к чистоте и роскоши. В его жилье царили такая «роскошь» и такая «чистота», какие способен вообразить обитатель этого мира. Медные сосуды, ковры, кое-какое оружие — нечто подобное можно было увидеть в шатре любого бедуинского шейха, человека, правящего народом, для которого главное в жизни не золото, а вода.
Для Юсуфа тоже была нужна «вода», та вода, что пьянит сильнее любого вина, но которой никогда не напьешься. Ненасытная утроба властелина трущоб жаждала власти, власти над телами, сердцами и душами людей. Ему нравилось поклонение, он упивался страхом подвластных ему людей.
Большая часть денег, которые приносили Юсуфу обитатели его владений, исчезала в карманах служителей порядка, которые позволяли этому человеку чувствовать себя тем, кем он желал себя чувствовать.
Разумеется, он хорошо питался и ублажал себя дорогими курительными смесями. А еще похвалялся тем, что в его «гареме» больше женщин, чем у самого повелителя правоверных. Он брал к себе на ночь одну, двух или трех, а остальных отправлял в порт — зарабатывать деньги. Несчастные не могли ответить, что лучше: отдаваться незнакомцам или предоставлять свое тело и душу желаниям жестокого и ненасытного Юсуфа.