Украденное счастье
Шрифт:
Эсма не знала, как приступить к расспросам, но Гайда сама начала разговор.
— Я готова умереть, — просто сказала она, и Эсма поняла, что впервые в жизни видит сестру в глубоком горе.
Ей стало так больно, что она вмиг забыла о собственных переживаниях.
— Что случилось?! — спросила Эсма и нежно обняла молодую женщину.
По бледным щекам Гайды, которые совсем недавно напоминали лепестки цветов, заструились горячие слезы.
— Хатем! Мой муж берет себе вторую жену!
Эсма опешила.
— Как?!
— Очень
— Неужели Хатем тебя разлюбил?!
— Он говорит, что нет. Но ему хочется разнообразия. Самое ужасное, что он имеет на это право, и я, как примерная супруга, обязана одобрить его решение. Мне придется присутствовать на свадьбе, а потом рыдать в холодной постели, думая о том, что Хатем проводит ночь с молодой женой!
— Ты тоже молода, Гайда. И очень красива. Посмотри на мать: ей за сорок, но она прекрасна, как вечнозеленое дерево.
Губы молодой женщины капризно изогнулись.
— Я наверняка не настолько хороша, раз Хатем берет вторую жену!
— Дело не в тебе, — терпеливо промолвила Эсма. — Таковы обычаи мужчин, это разрешено Кораном.
В глазах Гайды вспыхнул бешеный огонь. Она вскочила с дивана.
— Ты его оправдываешь?!
— Конечно нет.
Гайда опустилась на диван и вновь принялась плакать.
Эсма задумалась. Когда-то она была тайно влюблена в Хатема и мечтала выйти за него замуж. Если бы мечты исполнились, ее бы ждало самое страшное, что может произойти в судьбе женщины: она была бы вынуждена жить бок о бок со своей вечной соперницей.
— Что говорит мать?
— Пытается меня утешить.
Девушка подумала о том, каково это — быть матерью. Уарде приходилось переживать и за нее, и за Гайду, да еще думать о судьбе сыновей!
— Какая ты счастливая, Эсма, что живешь одна, без мужчины, любовь к которому приносит страдания! Наслаждаешься книгами! Ни от кого не зависишь!
Эсма собралась с духом и сказала:
— Ты ошибаешься, сестра. У меня есть мужчина. Совсем не такой, как твой Хатем. Его надежность — это надежность ветра, его верность — верность тени, его любовь — прохладный дождь и палящее солнце! Все очень двойственно, непредсказуемо, непонятно. Нас соединяет только любовь, а остальное разводит в разные стороны.
От неожиданности Гайда приоткрыла рот.
— Кто он?!
Эсма обхватила руками плечи. Ее лицо порозовело, а глаза заблестели, как кусочки черного агата.
— Тот самый мальчишка, который некогда украл твое жемчужное ожерелье.
Гайда захлопала длинными ресницами.
— Как так? Не может быть!
— Я тебе все расскажу.
Хотя Эсме пришлось вновь пережить то, что с ней произошло, она не испытывала ни смятения, ни тягости. Это было все равно что вновь открыть давно прочитанную книгу и скользить взглядом по знакомым страницам.
Гайда была потрясена вне всякой меры.
— Почему я ничего об этом не знала?!
— Потому
— Ты избрала его в наказание себе? Потому что тебя посчитали неверной женой и хотели казнить? Или потому, что он тебя спас?
Эсма никогда не задумывалась об этом. В самом деле, где искать истоки ее чувств к Таиру, каковы их причины? Наверное, это сродни тому, как если бы она пыталась бежать за ветром или хотела поймать солнечные лучи!
— Я не стремилась наказать себя. И это не было благодарностью. Я и сама не. знаю, почему так получилось.
— Это наваждение, — уверенно произнесла Гайда. — От него нужно избавиться.
— От Таира?
— От любви к нему. Ты не думала о невидимой грязи, которая прилипла к его рукам, о черных пятнах на его сердце, о тени на его совести?!
Эсма покраснела. Куда больше ее волновали сила и нежность этих рук, сладость губ Таира и глубина его зеленых глаз!
Когда сестра ушла, девушка долго думала. Она не хотела убивать любовь; та представлялась ей нежным ростком, хрупкость которого была тем более трогательной оттого, что это чувство сумело появиться на свет после стольких жизненных бурь, выжить посреди враждебности и неверия.
Ложась в постель, Эсма размышляла о том, как изменилось ее отношение к ночи. Прежде, совершая вечерний намаз, она прощалась с уходящим днем, теперь — приветствовала ночь. Раньше часы, когда в мире царили луна и звезды, были для нее временем прекрасных снов, печальных мечтаний, временем порой тягостного, а иногда желанного душевного одиночества.
С недавних пор ночь превратилась в яркую сказку, волшебное путешествие, полное жаркой страсти, восторгов любви. Раньше она принадлежала ночи, теперь ночь принадлежала ей.
На следующий день Эсма встала с постели больная от бесплодного ожидания и тоски и, когда раздался стук в ворота, без малейшей надежды пошла открывать.
Разумеется, ее опередил Азим. Эсма ждала, что он скажет. Увидев того, кто пришел к госпоже, охранник отступил и позволил Эсме увидеть гостя.
У ворот стоял… Амаль и смотрел на нее выжидающим, чуть испуганным взглядом.
— Что случилось?! — прошептала Эсма, и мальчик быстро произнес заученные слова:
— Моя мать хочет вас увидеть.
Его… мать? Эсма быстро догадалась, в чем дело. Она бросила взгляд на Азима.
— Мне надо выйти!
— Господин запретил.
— Я не пленница! Я поговорю со знакомой женщиной и через минуту вернусь! — В ее голосе прозвучала такая ярость, что Азим невольно отступил.
Эсма накинула покрывало и быстро пошла по улице рядом с Амалем. Как и следовало ожидать, за поворотом их ждал Таир. Он велел сыну постоять в сторонке, а сам приблизился к Эсме.
От радости молодая женщина мигом забыла все сомнения и обиды. Однако Таир выглядел отстраненным, чужим. Его взгляд показался Эсме жестким, холодным. Его мысли блуждали где-то далеко.