Украденное время
Шрифт:
Пока.
Эш согнулся пополам. Внутри у него все сжалось. Боль отступила, но превспоминания остались где-то на задворках сознания и то и дело стали снова появляться перед его мысленным взором. Лодка, раскачивающаяся на волнах, девушка с белыми волосами, поцелуй, его гибель. Исход всегда один и тот же. Неизменно жуткий.
Профессор лучше всего объяснял природу превспоминаний.
«В аниле сосуществуют все эпохи, – рассказывал он в своей неспешной манере. – И из-за этого слабенький человеческий мозг начинает путаться и порождать воспоминания о том, чего еще не было. Следовательно, в памяти человека проносятся события,
«Самое большее через год». А ведь Эш вот уже одиннадцать месяцев превспоминает девушку с белыми волосами и ее нож, и в последние недели видение стало еще отчетливее и навязчивее. Если верить Профессору, это могло означать, что все случится уже очень скоро. А значит, Эшу осталось жить месяц от силы.
Он нахмурился и постарался сосредоточиться на происходящем за окном. Град сменился ливнем, ветер слегка поутих, и Эш вернул «Вторую звезду» в центр туннеля. У эпох, как и у всего остального, есть свои границы и отметины, и Эш, увидев впереди мощный вихрь, знаменующий собой 2077 год, мигом его узнал. Пора было на выход.
Он крепче схватился за штурвал и направил судно к белесой туманной завесе, которая была чуть посветлее, чем дымные стены вокруг. Похожие чувства испытывает водитель автомобиля, когда едет по затуманенной дороге. Эш так и не смог найти нужные час и минуту, но в месяцах и днях сориентировался на ура – впрочем, как и всегда.
Во мраке вновь вспыхнула молния, а воздух вокруг Эша начал сгущаться и стремительно влажнеть, пока «Вторая звезда» окончательно не ушла под воду.
Дом. Наконец-то. Эш потер глаза и заметил, как сильно трясутся руки, но ни капельки не удивился. В этот раз превспоминания оказались особенно беспощадны. Фантомная боль от удара ножом – это напоминание о грядущем конце – и не думала стихать.
Эш уже с десяток раз видел собственную смерть, а то и больше. Ему пора было с ней свыкнуться.
– Соберись, солдат, – негромко велел он себе. И хотя он оставил военную службу вот уже два года назад, эти слова сами собой сорвались с языка – произнести их Эшу оказалось куда легче, чем собственное имя.
Он включил фары, и два мощных луча света прорезали темную толщу воды. А потом направил нос судна вверх, и «Вторая звезда» с шумом вынырнула на поверхность. Эш оглянулся, окинув взглядом водную гладь и скользящие по ней тени.
Воды были безмятежны. Но это вовсе не значило, что он тут один.
14 октября, 2077 год, Новый Сиэтл
Мастерская Профессора представляла собой наполовину гараж, наполовину лодочный сарай. Причудливая постройка торчала прямо из воды, обшитая кусочками жести и пластика и покрытая крышей из старых шин и обрезков фанеры. Но окна были настоящие, стеклянные, а еще была дверь дистанционного управления – роскошь, которую Эш и Зора (единственная дочь Профессора) решили себе позволить, ее установка обошлась им в кругленькую сумму. Эш нажал на кнопку, и дверь отъехала в сторону, взбаламутив воду вокруг. Внутри хватило бы места для двух, а то и для трех кораблей вроде «Второй звезды», но там было пусто, если не считать моторной лодки. Эш припарковался с ней рядом, нажал на кнопку – и дверь позади захлопнулась.
Фары машины времени осветили завешанные крюками стены, на которых темнели грязные инструменты, запчасти и десятки – а то и сотни! – чертежей, схем, карт мира разных эпох. Впрочем, понять, что изображено на картах, было невозможно. От влажности бумага размякла, а чернила потекли, но Эш все равно решил их не снимать. В некоторых из мест, изображенных на картах, он бывал: например, в фойе отеля «Фейрмонт», куда он направился в 1969 году, чтобы полюбоваться высадкой на Луну, на стадионе, где в 1908 году проходил мировой чемпионат по бейсболу, на котором победу одержали «Чикаго Кабс», на лужайке у Белого дома в день инаугурации первого президента-женщины в 2021 году. Зора говорила, что на эти карты без слез не взглянешь, но Эш любил вспоминать те путешествия.
Эш принялся перепроверять приборы, приводить выключатели и рычаги в исходное положение, пока «Звезда» возвращалась в равновесие, легонько покачиваясь на волнах, а ее двигатель затихал. Наконец на панели зажегся зеленый огонек – сигнал к тому, что можно без опаски выходить наружу. Эш отстегнул ремень и распахнул дверь. Виски тут же заломило.
– Ну, привет, – раздалось из темного угла, до которого не доставал свет фар «Второй звезды». Рука у Эша тут же дернулась и метнулась к карману, ища револьвер «Смит-Вессон» – табельное оружие, которое он носил при себе в годы военной службы, но которого у него давно уже не было. Вскоре его глаза привыкли к темноте, и он разглядел в углу необычайно высокую девушку, которая сидела на пластмассовом стуле, скрестив длинные ноги, и протирала деталь двигателя тряпкой.
Эш с облегчением выдохнул и выбрался из кабины, оставив дверь открытой.
– Что ты тут делаешь, Зора? – осведомился он.
– Да вот, хотела узнать, вернешься ли ты живым, – невыразительным голосом поведала она, точно его возвращение ее разочаровало.
– Ну, вот он я. Не убитый, но убийственно красивый, – пошутил Эш, стараясь выдавить из себя улыбку. И пускай у него было предостаточно свидетельств обратному, он предпочитал думать, что эта самая улыбка способна очаровать собеседника. Но Зора даже не подняла глаз от детали.
Улыбка пропала с лица Эша.
– Ты что, злишься? – спросил он.
Зора сплюнула на тряпицу и стала усерднее протирать запчасть. Она никогда не повышала голоса. В этом и не было необходимости. За последние два года ее молчание только усугубилось, и если раньше оно вызывало у Эша разве что раздражение, то теперь по-настоящему его мучило. Оно заполняло собой все пространство, отнимало все силы. Казалось Эшу эдаким огромным свирепым хищником, притаившимся в углу комнаты, на которого и взглянуть-то страшно, как и страшно признать его существование.
– Ну же! Скажи, в чем дело! – потребовал Эш.
Зора положила деталь на колени, выпрямилась и наконец заглянула Эшу в глаза.
– Мои слова для тебя пустой звук.
– Неправда!
– А я ведь просила тебя: «Эш, пожалуйста, не летай больше на этой развалюхе!»
– Имею право! Она же моя!
– А еще предупреждала, что вообще перестану с тобой разговаривать, если ты продолжишь рисковать жизнью и летать на этой штуковине!
– Но ведь разговариваешь-таки!