Украденный поцелуй
Шрифт:
Она поднимает брови.
— Неужели? И когда ты его купил?
— Я купил его семь лет назад. Проходил мимо магазина и увидел это кольцо, и оно было точно такого же цвета, как твои глаза, поэтому я решил его купить. Наверное, тогда я говорил себе, что купил это кольцо только потому, что оно красивое, но мое сердце всегда знало, что я надену его тебе на палец.
Она переплетает свои пальцы с моими.
— Знаешь, я почти боюсь проснуться, а это будет всего лишь сон.
— Это не сон, Принцесса.
— Тогда, клянусь, я самый счастливый человек на свете.
— Нет, тебе придется
Она, усмехаясь, смотрит на меня.
— Да, я должна согласиться с тобой. Тебе очень, очень повезло, что у тебя есть я. Я не так проста, не так ли?
— Точно. Эй, я хотел тебя кое о чем спросить. Что это за история про монаха и проститутку?
Она похлопала по месту рядом с собой на кровати.
— Присаживайся. Устраивайся поудобнее. Это хорошая история. Я должна предупредить тебя, что в этой истории ты исполняешь роль проститутки.
Я осторожно сажусь рядом с ней, и она начинает свой рассказ.
— В Древней Индии монахам не разрешалось слишком долго бродить по одним и тем же окрестностям. По причине, что они питались за счет того, что им давали люди, они не должны были становиться обузой для бедных крестьян. Единственное время, когда они могли задерживаться на одной местности, было во время сезона муссонов, который длился около трех месяцев. В то время горные перевалы было невозможно перейти, поэтому у них не было выбора, кроме как переждать их у кого-нибудь в доме.
— Перед началом сезона муссонов все монахи собирались в хижине главного монаха и сообщали ему, у кого они собираются остаться. Именно тогда один из монахов объявил, что его пригласила погостить местная проститутка.
— Все остальные монахи были шокированы его новостью. Как может монах оставаться с проституткой в одной комнате? Она плохо на него повлияет. На его пути будет слишком много искушений. Ее жизнь — жизнь безбожницы. Даже главный монах засомневался, что это хорошая идея.
— Но сам монах оставался спокоен. Он сказал, что не понимает, из-за чего весь шум. Он стал монахом, потому что верил, что выбранный им путь — лучший способ жить в этом мире, но если путь проститутки будет лучше, то у него не останется причин быть монахом. В конце концов, главный монах согласился, позволив ему остаться с проституткой на три месяца.
— В течение трех месяцев монах жил с проституткой, которая продолжала заниматься своим ремеслом. К ней приходили мужчины. Она танцевала. Звучала музыка, было вино и прекрасная еда. Все остальные монахи были обеспокоены состоянием монаха.
— Как только три месяца истекли, монах отправился к главному монаху, с ним был новый ученик. Проститутка решила стать монахом.
— Твой отец рассказал тебе эту историю?
— Ммм…
Я киваю.
— Это хорошая история.
— Ты преступник только потому, что не знаешь другого пути, Бренд. Есть лучший путь для нас, и мы найдем его вместе.
Я смотрю на нее с благоговением. На эту удивительную женщину, которая согласилась стать моей женой.
— Что должна сделать женщина, чтобы ее поцеловали?
Я наклоняю голову и целую ее. Она пахнет лекарствами и химией, но в ней по-прежнему чувствуется
— Я люблю тебя, — шепчу я в ее сладкие губы.
— Я люблю тебя намного, намного сильнее, — говорит она, крепче сжимая мне руку. — Даже сейчас, когда я говорю с тобой... мое сердце словно тает. Даже мои ноги чувствуются так, словно они не лежат на матрасе, а я парю... в этом... в этом пузыре удивительного тепла, радости и... магии.
— Ты же знаешь, что это навсегда. Я никогда тебя не отпущу, — говорю я.
— Навеки, — шепчет она в ответ.
ЭПИЛОГ
Джек
Три года спустя
https://www.youtube.com/watch?v=xMtuVP8Mj4o
Я стою у окна и смотрю на снег. Вон оно долгожданное Белое Рождество. В стекле окна я вижу отражение своей семьи. Все собрались. Моя мать, мои братья с семьями, моя жена, мои дети, Бренд, Линди и мой первый внук. В нем есть что-то особенное.
С первого же момента, как я увидел его в больнице, понял, что он предназначен для великих дел. Они назвали его Хантер. Ему уже два года, и он обладает даром — болтовней. Лилиана по сравнению с ним в детстве была сущим ангелом.
— Помнишь наше первое Рождество вместе? — спрашивает моя жена, вставая рядом со мной у окна.
Я осушаю свой стакан и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на ее профиль. Да, я помню. Так же, как я помню каждое Рождество с тех пор.
— Какое? Когда ты сняла с себя всю одежду и заманила меня в горячую ванну?
— Хм... не это, я такого не помню. Разве это не ты снял с меня всю одежду, и мы так и не добрались до джакузи?
Да, так всегда бывает, когда я с ней. Прежде чем я успеваю ответить, к нам подбегает Лилиана.
— Дядя Шейн и дядя Дом собираются устроить фейерверк. Вы идете или как?
— Да, мы идем, — говорит моя жена.
— Ты иди. Я подойду через минуту. Хочу наполнить стакан. — Я поднимаю свой стакан, чтобы показать ей, что он пуст.
Когда я иду к бару, то замечаю, как Бренд натягивает на сына куртку. Я останавливаюсь, наблюдая за ними. Когда-то я точно также натягивал куртки на своих детей. Как быстро пролетело время. Мои дети теперь все взрослые. Иногда мне хочется вернуться в те невинные дни. Бренд застегивает молнию и поднимается. Он понятия не имеет, как будет скучать по таким милым дням. Даже если я скажу ему об этом, он не поймет. Только тогда понимаешь, насколько они драгоценны, когда они проходят. Его сын выбегает за дверь со скоростью пойманной крысы.
Бренд смотрит в мою сторону и улыбается. Я киваю ему. Я долго держал его на расстоянии, присматриваясь, действительно ли он любит мою дочь — Лилиану. Она была так молода, когда сделала свой выбор, выбрав его, но они идеально подходят друг другу. Он хороший парень. Ему просто не повезло с самого начала в жизни. Я рад, что теперь он под моим крылом.
Он направляется ко мне. Иногда, когда я наблюдаю за Брендом, я узнаю в нем немного себя. Цыган насквозь. Преданный и яростно защищающий тех, кого любит. Так и должно быть. Я ставлю на стойку два стакана и разливаю виски. Когда он подходит, я протягиваю ему стакан.