Укради меня у судьбы
Шрифт:
21. Андрей Любимов
Я гнал машину чуть быстрее, чем обычно: хотелось до наступления темноты попасть в загородный дом. Во-первых, я устал. Во-вторых, разговор с Самохиным тревожил, и мать перца в зад подсыпала.
— Это последний раз, когда ты детей на меня сваливаешь без договорённостей! — встретила она меня на пороге претензией. — Пришлось все свои дела отложить, возиться с Катей — она без спросу влезла в краску, которую мы приготовили для ремонта балкона!
Катька выглядела замечательно: в зелёнке и в нежно-кремовой краске, которая, естественно, до конца не отмылась. Воняла она растворителем,
— Пап, ну я только посмотреть хотела! А оно — бульк! Крышка улетела, а я вот! — показывает она пальцы, где под детскими мягкими ноготочками въелась краска.
— Екатерина, — я очень старался не рычать, но выглядеть грозным. — Дома поговорим. Ты ещё от одного наказания не отошла, как уже в другое плавно влилась. Ты же понимаешь, что без спроса ничьи вещи трогать нельзя?
Катька старательно оттопыривала губки, надувала щёки, но слёз ей выдавить так и не удалось.
— Илья опять отказался обедать! Обозвал Нюсину стряпню помоями! Нюся — мамина повариха — готовила отлично. Что опять Илье не понравилось, тоже разберусь на месте.
— Мам, спасибо за всё, — целую родительницу в обе щеки и вижу, как у неё теплеют на миг глаза, — мы поехали. Думаю, можешь смело отдохнуть пару недель — я отпуск взял. Попробую сам справиться.
— Ты и отпуск? И без няни? — сверлит она меня недоверчивым взглядом.
— Няню я нашёл, — меня немного раздражает её неверие в мои силы. Но это обычная история, поэтому лучше пропустить мимо ушей мамины слова.
И вот мы мчимся. Няня с Катей на заднем сиденье. Очень пунктуальная особа оказалась — ждала нас с чемоданищем, в который я уж не знаю, что она и загрузила — еле поднял. А она ведь его тянула. Жесть. Илья — рядом. Как всегда — в телефоне. По дороге я воспитательных бесед не веду. Дома получат и сын, и дочь.
На въезде в посёлок поехал медленнее. Во-первых, мало ли кто сдуру на дорогу выскочит, у нас это бывает, во-вторых, на дом соседки любуюсь. Уже вечереет, свет у неё на кухне горит. Чай пьёт или опять Никитушку привечает? Но внутрь мне не заглянуть. И я чувствую раздражение. За то, что наблюдаю. За то, что откликнулся на просьбу этого лысого интригана.
Что вообще происходит? Что за птица — моя новая соседка, если с ней так носятся? Что-то неправильное во всём этом мне чудилось, и я никак не мог отделаться от ощущения, что либо я влип, либо она. Либо мы оба. По чьей-то дурацкой прихоти.
Выгрузились мы споро: лишнего я ничего с собой не брал, чемодан новой няни дотянул до её комнаты доблестно. Умывались, готовились к ужину. Няня с Катей, кажется, поладили. Но Катя такой ребёнок — она со всеми находит общий язык и почти все ей по душе. Поэтому я и побаивался, чтобы кто-то ненароком её детскую наивность не использовал во вред.
Естественно, я поглядывал в окно. На дом Кудрявцева. Точнее, уже его дочери. Чтобы распознать старого Козючица, не нужен и бинокль: его издалека видно, как птицу по полёту. Что он у Ивы забыл? Раскланивался на пороге, старый пень. Видимо, пришёл свежую булочку испробовать, как и хотел. Вывалил, наверное, целый ворох сплетен на окружающих. Любимое занятие. А Ива — свободные уши. Судя по всему, они поладили, что никак не говорило в пользу девушки.
Будь у меня возможность, я бы старого козла на пушечный выстрел ни к кому не подпустил бы. Слишком мерзок, гад, и скользок. Он него — послевкусие с гнильцой. И уж если соседка его принимает, значит сама далеко не ускакала.
Усилием воли заставил себя успокоиться и спуститься вниз. У меня своих дел полно, а приглядывать я обещал по мере возможностей. Сейчас лучше семьёй заняться. Ещё раз отчитал дочь за краску. Выдал целый список ценных указаний для няни.
— Ещё, Светлана Петровна, — наблюдаю, как женщина внимательно меня слушает. — Предыдущая няня была уволена за то, что не соблюдала простых правил. Дети должны быть под постоянным присмотром. Любые их просьбы, если не можете решить самостоятельно, адресуете мне. А я уж решу: можно или нельзя. У нас порядок, режим, исключение нервотрёпки по максимуму. Я всё понятно объясняю?
Она кивает, поджав губы. На лице — нейтральная бесстрастность. Наверное, ей не нравится, что я командую, но чувства свои держит в узде, и меня это вполне устраивает. Да, женщина постарше, возможно, идеальный вариант. Тем более, такая немногословная и исполнительная.
После ужина вызываю сына в свой кабинет. С ним у меня отдельный разговор, и если он расслабился и подумал, что я забыл или на тормоза спустил его выходку, то зря.
Он приходит и останавливается у дверей. Плечи расправлены, подбородок вздёрнут. Чёрными глазами сверкает, как волчонок. Больше он не делает вид, что тупит. Сейчас он жутко похож на меня и на деда своего. Мы тоже не подарки, но, смотрю, Илья хочет всех переплюнуть.
— Ты ничего не хочешь мне сказать, сын? — лучше послушать его версию, чем начинать пилить без подготовки.
— Я виноват, что так поступил, — чеканит он каждое слово. Ну, стандартный ход. Сделать вид, что покаялся, на самом деле, так не считать.
— Ты у Нюси прощения попросил? — меряю его взглядом. Сейчас кто кого. Но Илья меня вряд ли собьёт с курса. Ещё сил не хватает для полноценного противоборства.
Молчит. Значит, не просил. Замечательно.
— Знаешь, что плохо, Илья? — выдыхаю и говорю тише. Ему невольно приходится прислушиваться. От этого худая шея напрягается ещё больше, а уши вспыхивают. — Ты знаешь, что виноват, но вины своей не чувствуешь. Ты обидел женщину. Тем более — незаслуженно.
— Я не хотел есть, а они меня вдвоём пичкали, — он всё равно пытается отвоевать право на независимое мнение.
— И ты поступил, как слабак. На бабушку не окрысился, потому что понимаешь, где слабое звено.
— Еда была жирной, — гнёт он своё.
— Неправда. Твоя бабушка следит за калориями, поэтому у неё в доме — нормальная здоровая пища. Не изысканная, но очень вкусная. И Нюся готовит исключительно. А если тебе что-то не понравилось, то ты мог попросить другую еду — там всегда есть из чего выбрать. Но тебе шлея под хвост попала, ты нашёл на ком согнать злость или раздражение.
— Ты сам на всех рычишь, зато меня учишь, как себя вести нужно.
Приехали.
— Во-первых, ты сейчас переводишь стрелки, чтобы не говорить на неприятную тебе тему. Во-вторых, когда это я рычал?
— Да хоть на соседку! — мотает головой мой отпрыск в сторону окна. — Я видел и слышал!
Юный Шерлок Холмс — не иначе. Но в чём-то он прав.
— Прости, сын, что я подаю тебе плохой пример, — наклоняю я голову набок, но глаз с Ильи не спускаю. — И если ты понимаешь, что я поступил недостойно, то значит соображаешь, как надо поступать правильно. Твоя претензия оправдана. Да, мы немного повздорили с Ивой. И раз так — завтра я перед девушкой извинюсь.