Укради мое сердце
Шрифт:
— Ты привёз меня к себе домой? — заёрзала на сиденье Ромашкина, с удивлением поглядывая по сторонам, когда я заехал во двор.
— У нас здесь пересадка, — говорю загадочно и первым выпрыгиваю из машины.
— Ма-а-ам, Рома невесту привёз! Ма-а-ам! — несется по двору Арина, заприметив нас с Никой.
— Началось. Когда я уже смоюсь подальше от этого чокнутого семейства?
— У тебя милые родственники. — На лице Ромашкиной впервые за вечер появляется улыбка, и она не отводит взгляд от Арины, которая как раз скрылась за дверью. — Ты ведь не на семейный ужин меня пригласил, нет? А то как-то это все странно попахивает.
— Нет, мы приехали за байком, не хотел перед общагой светиться с ним.
— О.
— Да, сегодня я покажу тебе, кто такой Ночной Волк. И даже разрешу сделать несколько фото со мной.
— Боже, ты так великодушен. — Мы останавливаемся у гаража, и в свете уличного фонаря Ника выглядит как настоящий ангел. На несколько мгновений я забываю обо всем и любуюсь девушкой. Тянусь рукой к ее лицу и нежно глажу пальцами губы.
Точно с ума сошёл.
— Привет! Заходите в дом, мы как раз ужинать садимся. — От голоса Сони мы одновременно вздрагиваем и отскакиваем друг от друга.
— Спасибо, мы не голодны. Буду поздно, и не позорь меня перед девушкой, не говори, что я под домашним арестом, — машу ей рукой и утаскиваю Нику в гараж. — Готова узнать, что такое настоящая свобода? — указываю в сторону байка и вручаю ей шлем. Специально сегодня заехал в магазин и купил его для Ники.
Я хочу показать ей настоящего себя, то, что люблю и чем дышу. В последнее время я делаю много непонятных мне вещей, но любовь к быстрой езде неизменна.
POV Вероника
Я неловко забралась на байк, все ещё не понимая, что я здесь делаю. Надо было настоять на том, чтобы Соловьев отвёз меня в общагу, а ещё лучше — не садиться в чёртову машину. Вот только доводы разума я почему-то совсем не слушаю, иду на поводу любопытства и новых для себя желаний. Например, прижаться к спине парня и чувствовать на себе его тепло.
Он жмёт на газ, и мотоцикл резко срывается с места. Мы мчимся не в сторону города, а вдоль улицы частного сектора к трассе. Прохладный ветер ласкает наши тела, и я вдруг понимаю, что забыла сделать одну важную вещь — опустить на шлеме стекло.
— Рома! Рома-а-а! — кричу в надежде, что он услышит меня и сбавит скорость, но то ли у него шлем со звукоизоляцией, то ли он решил, что я визжу от страха, потому что вместо того, чтобы притормозить, он поддал газу.
Поток ветра вторгся внутрь моего шлема и вместо того, чтобы наслаждаться поездкой, я сражаюсь с чертовым средством защиты для головы.
Шлем словно налился свинцом, и мою голову все время кренило влево. Мне пришлось напрячься, чтобы избежать переломов шейных позвонков, потому что было ощущение, что стоит мне хоть на секунду расслабиться, голову оторвёт от шеи и унесёт куда-то в сторону.
Но хуже всего глаза! Бешеный поток воздуха забирался мне под веки (клянусь!) и превращал их в парашюты. Вспомнилось, как в мультфильмах от ветра веки героев развеваются, словно флаги. Вот только в реальности это было совершенно не весело!
— Ро-ма-а! Сто-о-ой! — Несколько раз щипаю его за живот, в страхе хоть на мгновенье отцепить от него руки и выпасть из этого монстра, но парень не реагирует. Сосредоточенно ведёт байк, и очень надеюсь, что это не дорога на тот свет.
Шея болит от постоянного напряжения, ветер хлещет внутри шлема, и в какой-то момент я все-таки вновь открываю глаза, чтобы посмотреть, где мы находимся, вот только мой взгляд натыкается на спидометр.
Двести!
Мы мчимся со скоростью двести километров в час! Или миль! И с каждой минутой цифры становятся все больше и больше.
Мы умрем! Господи, зачем же я села к этому идиоту? Вновь закрываю глаза, пытаясь совладать со страхом, а ещё с желанием оторвать свою руку от Ромы и вытереть слезы, которые залили щеки и шлем.
Это самое худшее свидание в моей жизни! Я даже несколько раз мысленно прочитала молитву, ожидая, что в любое мгновенье нас поведёт в сторону и мы разобьёмся. Но мы все ещё летим, рассекая темноту, и в какой-то момент, к моему облегчению, наконец-то мотоцикл притормаживает.
— Я тебя ненавижу! — Спрыгиваю с байка, не забывая о том, что если притронуться к раскаленному мотору, то можно получить ожог.
— Ромашкина, не думал, что ты такая трусиха, — смеётся этот идиот, а меня от злости аж трусит. И я не выдерживаю, бью его кулаками, обзывая всякими глупыми кличками.
— Эй, успокойся ты, понял я, понял, обратно будем плестись со скоростью двадцать километров в час.
— Да при чем здесь скорость! Я стекло на шлеме не опустила! Господи, мне казалось, ещё немного — и останусь без глаз, а то и без головы!
— Вот черт! — Рома отлепляется от своего монстра и приближается ко мне. — Не думал, что ты можешь допустить такую ошибку.
— Я забыла об этом, — выдыхаю, успокаиваясь, и смотрю по сторонам, чтобы понять, куда нас привёз Рома.
Мы на мосту. Вдоль железных перемычек горят фонари, освещая все вокруг, а по обе стороны от него ровная гладь воды, в которой отражается свет от ламп. Я снимаю шлем и, словно зачарованная, подхожу к краю. Упираюсь в перила и смотрю вниз.
— Нравится?
— Ага. — Ветер играет с моими волосами, окончательно уничтожая причёску.
— Я часто приезжаю сюда, когда хочется подумать в тишине.
— То есть ты привёз меня сюда, чтобы подумать о чём-то? — хмыкаю, все ещё не смотря на парня. Его рука ухватилась за поручень в нескольких миллиметрах от моей, и, кажется, между нами пробежал электрический заряд.
— Просто захотел показать его тебе. Ночью здесь редко проезжают машины, поэтому можно побыть вдвоём.
— Соловьев, ты меня пугаешь. Решил утопить меня без свидетелей? — Поворачиваю голову в его сторону и натыкаюсь на пристальный взгляд. Сердце пропускает удар и трепещет в ожидании того, что будет дальше.