UKRAINA: От мифа к катастрофе

Ваджра Андрей

Мне очень нравится, что делает Сергей Жадан. Но не в литературе, а в сфере эпатажного пиара и рекламы. Хотя если честно, то о нем я узнал благодаря рекламе в метрополитене. Она, эта реклама, консервативна и недемократична, то есть лишает тебя права выбора. Когда стоишь в вагоне, хочешь - не хочешь, будешь рассматривать то, что висит на стене перед тобой.

Наверное, Жадан хороший литератор. Но, конечно же, интерес к своим текстам надо стимулировать. Лучше всего для этого ездить с рекламными турами по стране. А чтобы те немногочисленные граждане, которые каким-то образом пришли на творческий вечер к автору, не засыпали, писателю следует выйти на сцену голым и желательно с эрекцией. Тогда уж точно потенциальные читатели смогут оценить по «достоинству» его литературный талант. А при этом хорошо бы всех присутствующих послать нах… Для закрепления, так сказать, творческого образа. Тогда все экземпляры книги, которые с собой привез литератор, будут раскуплены. Эффективность такого подхода Сергей доказал на практике. Хотя до «обнаженки» дело пока не доходило. Но, как сказал один критик, «Жадан – это человек, который умеет «стебаться», но этого мало». Для литературы этого действительно мало. Я не был на его творческих вечерах, а реклама в подземке меня не убедила, поэтому книгу его не купил.

Наверное - зря. Он интересный пацан. Жадан в лихие дни оранжевой революции был комендантом палаточного городка в Харькове. Романтично. Но при этом ему не откажешь в остром чувстве реализма. На своем микромайдане находился, но реализма не утратил. Причем не только литературного. Для писателя это важно. Позволю себе его процитировать. Оно того стоит. Все-таки – правда жизни. (Усмехается)

«Патриотизм,

приписываемый тебе уже в силу твоей украиноязычности, патриотизм, которого от тебя ждут, учитывая круг твоих знакомых, патриотизм, который многими воспринимается как самодовлеющее объяснение их личного аутсайдерства - пропагандистская "на...бка", что осталась от 90-х, когда быть патриотом считалось опасно, но почётно, этот патриотизм постепенно превратился на детское размазывание соплей по рукавам пиджака, в старании отстоять свой эксклюзив на украинскую государственность как бренд и источник для дальнейшего выживания. Независимость, дойная корова профессиональных украинцев, которые в самом деле считают, что именно тринадцать лет их социально-экономической непрухи сделали возможной эту самую независимость, наполнили ее энергетикой их маргинальности. Я не люблю патриотов, патриоты отталкивают своей корпоративностью и снобизмом, они требуют от тебя немедленного сочувствия, а от системы - регулярной доплаты молоком за вредность. Патриоты - это такие ликвидаторы от идеологии, которые требуют за собственный патриотизм бесплатного проезда в транспорте; можно сказать, что хуже, чем украинофилы могут быть разве что украинофобы, хотя особого различия между ними я и не вижу».

Мне нравится Жадан. Как человек способный открыто сказать сермяжную правду жизни! Современных украинских литераторов – несколько десятков, а Жадан – один! И этот эксклюзив - главное в нем!

Кто у нас еще остался из великих? Хотя… Что-то я уже подустал их перечислять и комментировать. Наверное, давайте поставим точку на Жадане. Все равно эти перечисления и комментарии ничего не изменят, потому что современной украинской литературы не существует. Есть лишь несколько десятков людей, которые что-то пишут. Некоторым из них, благодаря успешным маркетинговым мероприятиям, удается еще что-то из написанного продавать. Для, сорокашестимиллионной страны - это смешно. Для нее такое количество и качество писателей и поэтов, которых никто не знает и практически не читает - это ничто. Это то же самое, если бы их вообще не было.

И не оправдывает отсутствие украинской литературы то, что ее якобы не поддерживает государство. Чушь все это! Любой талантливый, а уж тем более гениальный текст, рано или поздно сам пробьет себе дорогу к читателю! Даже без маркетинга и рекламы. «Рукописи не горят»! Этих текстов просто нет.

Пока существует русская (или, если хотите, русскоязычная) литература, полноценная украинская (украиноязычная) литература будет невозможна. Пока существует русская литература, то, что мы называем «украинская литература», будет представлять собой некую малорусскую, региональную писательскую флуктуацию для ценителей экзотики. И не более того.

Россия сейчас входит в пятерку мировых книжных производителей. Ею выпускается огромное количество книжной продукции на любой вкус и выбор. Причем отменного качества. «Украина» никогда не сможет предложить своему населению некую «украинскую», соизмеримую с русской, книжную альтернативу. Нет ни писателей, ни производственных мощностей. Да и читателей тоже нет. И не будет. Такова реальность.

В качестве иллюстрации этого, приведу такой пример. В прошлом году, 8 мая, в киевском издательстве «Смолоскип» прошел финал всеукраинского конкурса поэзии «Молодое вино». Отборочные туры конкурса проходили практически во всех регионах Украины, и в финальную часть попали 15 участников. Но… Киевский отборочный тур закончился полным фиаско: на него попросту никто не пришел. И это при том, что за 10 лет своего существования «Молодое вино» был исключительно столичным фестивалем! Это очень символично!

Так при чем здесь «плохая культурная политика государства»? Невозможно проводить политику по отношению к тому, что не существует.

Расскажу небольшой эпизод из личного опыта. В прошлом году, 21 сентября (я даже записал для себя эту дату), прогуливаюсь я по парку Шевченко где-то около двух часов дня. Лицезрю набычившегося бронзового Кобзаря. Солнышко припекает, люди гуляют. И вдруг вижу апокалипсическую, можно сказать, картину. В пустом пространстве перед памятником Шевченко одиноко маячат фигура барышни лет двадцати в национальном убранстве. Стоит девушка на солнцепеке, запакованная в эти одежки и старательно читает в пустоту по бумажке что-то трагическое о «засновныке новойи литературы» и «пророке украйинського народу». За нею стоит информационный щит, который сообщает, что в данный момент, в данном месте «територія свята», а за щитом на бордюре клумбы сидит ее соратница, в таком же национальном убранстве, изнемогая под солнечными лучами.

Давненько я не видел ничего более абсурдного! Представьте, стоит разряженная, раскрашенная, напудренная девушка, медленно прея на солнце, и читает в никуда казенный текст о «пророке украйинського народу», от которого её саму тошнит. Люди проходят мимо, не останавливаясь, а она читает. Необычайно нелепая ситуация, человек что-то говорит, обращается к людям, а народ на нее не обращает внимания, как будто эти милые барышни – пустое место. Я тогда подумал, что все украинство, во всех его проявлениях, это некий постоянный, нудный, всем надоевший, монотонный монолог, традиционно игнорируемый народом. Украинство похоже на непрерывно говорящую в никуда радиоточку на кухне. Ты живешь своей жизнью, а она что-то круглые сутки вещает. Но тебе на это наплевать…

Наши взгляды тогда с «украйиночкою» встретились, и я увидел, что ей очень неловко оттого, что она вынуждена принимать участие в таком абсурдном представлении. И еще в глазах была надежда, что я остановлюсь и послушаю. Но я лишь ободряюще ей улыбнулся и медленно побрел дальше, оставив за своей спиной безлюдную и безрадостную «територію свята».

Яркий финал украинства! Маразм плавно перешел в бред. А ведь, наверное, в этот день был какой-то национальный праздник всей «украйинськойи нацийи», раз кто-то решил устроить такое «феерическое» представление в центре города. Кстати о праздниках. Поспрашивайте ради интереса своих знакомых, могу гарантировать, что многие из них не смогут вспомнить дату дня независимости Украины. Я уже это делал. Получилось очень забавно. И очень символично.

Знаете, здесь имеет смысл, повторить сказанное в 1927 году, князем Николаем Сергеевичем Трубецким в его статье «К украинской проблеме». Я до сих пор поражаюсь, насколько гениально он предсказал с точностью до деталей, ситуацию с так называемой «украйинською культурою»!

Я приведу длинную цитату, но она того стоит!

«Представим себе теперь, что должно произойти, если всю эту общерусскую культуру на территории Украины заменить новосозданной специально украинской культурой, не имеющей ничего общего с прежней общерусской. Населению Украины придется «оптировать» за ту или за другую культуру. Если новой украинской культуре удастся приспособить свой нижний этаж к конкретному этнографическому фундаменту, — то народные низы, разумеется, будут оптировать именно за эту новую украинскую культуру, ибо, как сказано выше, в прежней, общерусской культуре эта обращенная к народным корням сторона развита была очень плохо и к индивидуальным чертам народа совсем не была приспособлена. Но, для того, чтобы за эту новую украинскую культуру оптировали не только народные низы, но и квалифицированные верхи (т.е. наиболее качественная интеллигенция), — нужно, чтобы и верхний этаж этой культуры соответствовал высшим духовным запросам квалифицированной интеллигенции Украины еще в большей мере, чем соответствующая сторона прежней, общерусской культуры. В противном случае интеллигенция (при том, именно, качественная, квалифицированная, наиболее ценная с точки зрения культурного творчества интеллигенция) Украины в своем подавляющем большинстве будет оптировать за общерусскую культуру, а самостоятельная украинская культура, лишенная сотрудничества этой наиболее ценной части украинского народа, будет обречена на вырождение и смерть.

Беспристрастно взвешивая шансы, приходим к заключению, что насколько вероятно и правдоподобно, что новая украинская культура удовлетворительно разрешит задачу приспособления нижнего этажа культурного здания к народным корням, настолько же совершенно невероятно, чтобы эта культура сколько-нибудь удовлетворительно могла разрешить другую задачу, — создания нового «верхнего этажа»,

способного удовлетворить высшим запросам интеллигенции в большей мере, чем соответствующий верхний этаж прежней, общерусской культуры. Успешно конкурировать с общерусской культурой в удовлетворении высших духовных запросов новая украинская культура не будет в состоянии. Прежде всего, она не будет обладать той богатой культурной традицией, которой обладает общерусская культура: а примыкание к такой традиции и исхождение из нее значительно облегчает работу творцам высших духовных ценностей, — даже в том случае, когда дело идет о создании принципиально совершенно новых ценностей. Далее, для создания высших культурных ценностей громадное значение имеет качественный отбор творцов. Поэтому, для успешного развития этой стороны культуры необходимо, чтобы объем того этнического целого, в котором данная культура развивается, был как можно больше: чем многочисленнее носители данной культуры, тем больше (при прочих равных условиях) будет и абсолютное число рождающихся среди этих носителей культуры талантливых людей, а чем больше талантливых людей, тем, во-первых, интенсивнее развитие «высшего этажа» культуры, а, во-вторых, тем сильнее конкуренция; конкуренция же повышает самое качество культурного строительства. Таким образом, даже при прочих равных условиях, «верхний этаж» единой культуры крупной этнологической единицы будет всегда качественно совершеннее и количественно богаче, чем у тех культур, которые могли бы выработать отдельные части той же этнологической единицы, работая каждая за себя, независимо от других частей. Каждый непредубежденный представитель данного этнологического целого не может не сознавать этого, и потому, естественно, при полной свободе выбора будет «оптировать» за культуру этнологического целого (в нашем случае, — за культуру общерусскую), а не за культуру части этого целого (в нашем случае, за украинскую культуру). Оптировать за украинскую культуру может следовательно только либо человек определенным образом предубежденный или, человек, свобода выбора коего стеснена. При этом, все сказанное относится как к творцам высших культурных ценностей, так и к «потребителям» т.е. ценителям этих ценностей: по самому существу дела всякий творец высших культурных ценностей (если только он действительно талантлив и сознает свою силу) стремится к тому, чтобы продукты его творчества стали доступны и были оценены возможно большим числом настоящих ценителей; а каждый настоящий ценитель («потребитель») таких культурных ценностей высшего порядка, в свою очередь, стремится к тому, чтобы пользоваться продуктами творчества возможно большего числа творцов; значит, — обе стороны заинтересованы в расширении, а не в сужении поля данной культуры. Ограничение этого поля может быть желательно только с одной стороны для бездарных или посредственных творцов, желающих охранить себя против конкуренции (настоящий талант конкуренции не боится!), а с другой стороны — для узких и фанатичных краевых шовинистов, недоросших до чистого ценения высшей культуры ради нее самой и способных ценить тот или иной продукт культурного творчества лишь постольку, поскольку он включен в рамки данной краевой разновидности культуры. Такие люди и будут главным образом оптировать против общерусской культуры и за вполне самостоятельную украинскую культуру. Они сделаются главными адептами и руководителями этой новой культуры и наложат на нее свою печать, — печать мелкого провинциального тщеславия, торжествующей посредственности, трафаретности, мракобесия и, сверх того, дух постоянной подозрительности, вечного страха перед конкуренцией. Эти же люди, конечно, постараются всячески стеснить или вовсе упразднить самую возможность свободного выбора между общерусской и самостоятельно-украинской культурой: постараются запретить украинцам знание русского литературного языка, чтение русских книг, знакомство с русской культурой. Но и этого окажется недостаточно: придется еще внушить всему населению Украины острую и пламенную ненависть ко всему русскому и постоянно поддерживать эту ненависть всеми средствами школы, печати, литературы, искусства, хотя бы ценой лжи, клеветы, отказа от собственного исторического прошлого и попрания собственных национальных святынь. Ибо, если украинцы не будут ненавидеть все русское, то всегда останется возможность оптирования в пользу общерусской культуры. Однако, нетрудно понять, что украинская культура, создаваемая в только что описанной обстановке, будет из рук вон плоха. Она окажется не самоцелью, а лишь орудием политики и, притом, плохой, злобно-шовинистической и задорно-крикливой политики. И главными двигателями этой культуры будут не настоящие творцы культурных ценностей, а маниакальные фанатики, политиканы, загипнотизированные навязчивыми идеями. Поэтому, в этой культуре все, — наука, литература, искусство, философия и т.д., — не будет самоценно, а будет тенденциозно. Это откроет широкую дорогу бездарностям, пожинающим дешевые лавры благодаря подчинению тенденциозному трафарету, — но зажмет рот настоящим талантам, не могущим ограничивать себя узкими шорами этих трафаретов. Но, главное, можно очень сомневаться в том, что эта культура будет действительно национальна. Полно воплощать в культурных ценностях дух национальной личности могут только настоящие таланты, работающие вовсе не для каких-то побочных политических целей, а лишь в силу иррационального внутреннего влечения. Таким талантам в описанной выше злобношовинистической обстановке не окажется места. Политиканам же нужно будет главным образом одно — как можно скорей создать свою украинскую культуру, все равно какую, только, чтобы не была похожа на русскую. Это неминуемо поведет к лихорадочной подражательной работе: чем создавать заново, не проще ли взять готовым из заграницы (только бы не из России!), наскоро придумав для импортированных таким образом культурных ценностей украинские названия! И, в результате, созданная при таких условиях «украинская культура» не будет органическим выражением индивидуальной природы украинской национальной личности, и мало чем будет отличаться от тех «культур», которые наспех создаются разными «молодыми народами», статистами Лиги Наций. В этой культуре демагогическое подчеркиванье некоторых отдельных, случайно выбранных и, в общем, малосущественных элементов простонародного быта будет сочетаться с практическим отрицанием самых глубинных основ этого быта, а механически перенятые и неуклюже применяемые «последние слова» европейской цивилизации будут жить бок о бок с признаками самой вопиющей провинциальной ветоши и культурной отсталости; и все это — при внутренней духовной пустоте, прикрываемой кичливым самовосхвалением, крикливой рекламой, громкими фразами о национальной культуре, самобытности и проч… Словом, — это будет жалкий суррогат, не культура, а карикатура…

Таковы те неприглядные перспективы, которые ожидают украинскую культуру в том случае, если она пожелает заменить общерусскую, вытеснить общерусскую, вообще, если она вступит на путь конкуренции с общерусской культурой. Положение, при котором каждому культурному украинцу придется решать, желает ли он быть русским или украинцем, это положение неизбежно повлечет за собой крайне невыгодный с точки зрения развития украинской культуры отбор культурных работников. Ставя вопрос об украинской и общерусской культурах в форме дилеммы («или-или»), украинцы обрекают свою будущую культуру на то незаманчивое состояние, которое мы обрисовали выше. Из этого следует, что такая постановка вопроса для украинцев по существу невыгодна. Во избежание вышеобрисованного плачевного будущего, украинская культура должна быть построена так, чтобы не конкурировать с общерусской, а дополнять собой общерусскую, другими словами, украинская культура должна стать индивидуацией культуры общерусской». [139]

139

Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. – М.: Аграф, 2000. С.423-427.

Все, что предсказывал Трубецкой, сбылось. После объявления «нэзалэжности» из всех щелей с воем повылазили «украйинськи культурни диячи», чья деятельность свелась к борьбе с «москальськым» засильем в сфере культуры. Поднялись плотные ряды местечковых бездарностей, вопящих о том, что им, истинным деятелям украинства, не дают развернуть свое творчество, что их зажимают и игнорируют.

Особо крикливыми оказались украинские музыканты и книгоиздатели. Представители национально-сознательной музыки и песен подняли на телевидении шум по поводу того, что государство должно в приказном порядке обязать украинские FM радиостанции ставить в эфир их музыкальные шедевры. Владельцы радиостанций стали говорить о том, что «украйинськи письни» не пользуются спросом у населения, что если они забьют ими эфир, то потеряют рейтинг. Но наши национально-сознательные музыканты были неумолимы, требуя для себя обязательных квот. Они мечтают о том, чтобы все радиостанции и телевизионные каналы страны превратились в УТ-1.