UKRAINA: От мифа к катастрофе
Шрифт:
Царский режим в России был до безобразия мягок и либерален. Потом к власти пришли революционеры разных мастей. Им был чужд русский патернализм и православная терпимость. Они были чужими. И страна для них была чужой. Она для них была прекрасным материалом для экспериментов.
Д.Р.: Ну хорошо... Вы мне лучше вот на какой вопрос ответьте: если литература на малорусском наречии была «приколом» скучающей интеллигенции, то, как быть с Тарасом Шевченко? Ведь его творчество считается не менее гениальным, чем творчество Шекспира, Пушкина, Гёте.
А.В.: Кем считается? «Свидомыми»? Поэзия Тараса Григорьевича это тот максимум, который можно было «выжать» из народного говора на литературной ниве. Вы знаете, что половина его текстов написана на литературном русском языке? Феномен Шевченко это не феномен гениального поэта, а феномен политической пропаганды. По-моему мнению уровень Шевченко как стихотворца это уровень районной многотиражки в Тернопольской или Ивано-Франковской области.
31
Драгоманов М. Листи на Наддніпр. Украіну. Коломия. 1894. С. 107. – А.В.
Шевченко это – мужицкий поэт, в нём нет универсальной, аристократической глубины мысли и утонченности формы. По сути, смысл его творчества сводится к хронической, рифмованной злобе холопа на весь мир, который, по его мнению, к нему несправедлив. Именно от агрессивного-плаксивого, кровожадного пафоса его стихов так «тащатся» «свидоми», от воспевания казатчины и гайдаматчины, от выпадов в адрес «москалей», а не от какой-то гениальности его произведений.
Д.Р.: Крамольные вещи вы говорите. Очень многим на Украине они не понравятся.
А.В.: Ну и что? Кому-то всё равно надо начинать говорить правду. Вокруг фигуры Шевченко слишком много разлито лжи, липкой и дурно пахнущей. Его образ до предела примитивизирован, превращён в сладкий леденец для узколобых фанатиков. Нечто подобное когда-то было сделано большевистской пропагандой с личностью Ленина. Слава богу, что партийные батюшки постеснялись в своё время канонизировать «вождя мирового пролетариата», хотя и выглядел он по-ангельски на страницах советских газет, журналов и книг. А вот партийные батюшки какой-нибудь из украинских православных церквей, вполне могут объявить Шевченко святым. Во всяком случае я не удивлюсь, если это произойдет. Хоть по накалу богохульной пропаганды Владимир Ильич, наверное, даже уступит пальму первенства музе Тараса Григорьевича.
Когда в Галиции из него принялись лепить идола, многие церковники были в шоке от его богохульной поэзии и жалобно вопрошали, а нельзя ли на эту роль выбрать кого-то другого. Им сказали, что нельзя. Пришлось Кобзаря редактировать, а многое из его творчества просто утаивать от набожной публики. «Святой» Тарас в своей поэзии давал прос…ся не только «москалям», «ляхам» и «жидам», но и Боженьку не забывал.
Ладно, Бог с ним. Давайте вёрнемся к малоросскому наречию, раз уж мы начали о нём говорить…
Неприспособленность крестьянского наречия к оперированию абстрактными, отвлеченными понятиями науки и литературы, его примитивность, «бытовушность» прекрасно видели активисты украинофильского движения. Но ещё больше им не давала спокойно спать удивительная похожесть малорусского наречия на русский литературный язык. Для них это было гораздо страшнее культуростроительной несостоятельности селянской «мовы». Полякам и малорусским сепаратистам, для «разбудовы» отдельной украинской нации и государства, был необходим отдельный язык, максимально не похожий на русский. Так возникла идея создания литературного украинского языка.
Необходимо отметить, что наличие общего для малороссов и великороссов языка не давало покоя шляхте ещё во времена Речи Посполитой. Уже польский король Ян Казимир (с которым, кстати, воевал Хмельницкий), выступая в сейме, указывал на то, что главная угроза для Речи Посполитой заключается в тяготении малороссов к Москве, «связанной с ними языком и верой» [32] .
Как писал в 1898 году львовский публицист Мончаловский: трудно допустить, чтобы люди, имеющие притязания считаться образованными, не знали и не видели органических связей, соединяющих разные наречия русского языка в одно целое, неделимое. Но тут выше всяких языкословных очевидностей и доказательств и выше действительной жизни стоит политика, которой подчиняются даже филологические и этнографические познания. Ради этой политики украинофилы и пытаются создать из малорусского наречия особый язык. Раз поставлена теория об отдельности малорусского народа, ее необходимо обосновать и доказать. Так как, однако, ни язык, ни этнография… требуемых доказательств дать не могут, а тут разные «добродеи», от графа Стадиона в 1848 году до графа Бадени в 1898 году, постоянно твердят: если вы одни с «москалями», то не желаем вас знать – то и явилась необходимость пригнать действительную жизнь
32
Павлищев Н.И. Польская анархия при Яне Казимире и война за Украину. СПб, 1887. Т. 2. С. 286. – А.В.
33
Мончаловский О.А. Литературное и политическое украинофильство. Львов., 1898. С. 142. – А.В.
Вот как эти события описал их непосредственный свидетель, пожелавший скрыть своё имя под инициалами Ф.С.И.:
Между эмигрантами [имеются ввиду польские эмигранты бежавшие из России и осевшие в австрийской Галиции – А.В.] самой выдающейся личностью был Павлин Свинцицкий, писавший под именами: П. Стахурский, Павло Свой, Д. Лозовский. Он стал издавать «Siolo» в духе кременецкой польско-украинофильской школы, т.е. на малорусском языке польскими буквами, и получил место учителя малорусского языка в академической гимназии во Львове.
Во время его лекций происходили такие сцены: Учитель в лекции употребляет слово: «вийсько». – Ученики кричат хором: У нас говорят не «вийсько», а «войско». – Учитель: нехай буде по вашему войско. – Учитель в лекции употребил слово «потуга». – Ученики кричат хором: Що – то за «потуга»? Мы такого слова не знаем. – Учитель отвечает: Потуги не знаете? То польская «potega». – Ученики: у нас говорят: могущество, всемогущий Боже. – Учитель: Ну, нехай будет по вашему «могущество». И так дальше велась наука. [34]
34
Ф.И.С. Що то есть украинофильство? Его история и теперешняя характеристика. Львов., 1912. С. 108. – А.В.
И вот во второй половине XIX века, в Галиции закипела работа по созданию «древнего украинского языка». Как вспоминал потом общественный деятель Угорской Руси Добрянский, все польские чиновники, профессора, учителя, даже ксензы стали заниматься по преимуществу филологией, не мазурской или польской, нет, но исключительно нашей, русской, чтобы при содействии русских изменников создать новый русско-польский язык. [35]
Прежде всего, было изнасиловано русское правописание. Вначале реформаторы хотели заменить кириллицу латиницей. Бывший австрийский наместник Галичины граф Голуховский, став министром внутренних дел, издал распоряжение №12466 от 20 декабря 1859 года, которым всем государственным учреждениям Галичины предписал в русских документах употреблять латинские буквы. Однако массовые протесты населения заставили их отказаться от подобного намерения. Тогда из русского алфавита украинизаторы-русофобы выкинули такие буквы как «ы», «э», «ъ» и одновременно ввели новые – «є», «ї» и апостроф. Этот модернизированный алфавит был приказом австрийских властей навязан русским школам Галиции, Буковины и Закарпатья.
35
Добрянский А.И. О современном религиозно-политическом положении Австро-Угорской Руси. М., 1885. С. 11-12. – А.В.
Когда до Пантелеймона Кулиша (чья фонетическая грамматика была использована в качестве основы для грамматики «риднойи мовы») наконец «дошло», что его «кулишовка» используется поляками и австрийцами для раскола русских, у него началась истерика: Завітую (клянусь), – писал он в одном из своих писем украинофилу Партицкому, – що коли Ляхи печататимуть моею правописію на ознаку (ознаменование) нашого розмиру (раздора) зъ великою Руссию, коли наша фонетичня правопись виставлятиметця не яко підмога народові до просвіти, а яко знамено (знамя) нашоі руськоі розні, то я, писавши по своему, по вкраінськи, печатиму этимологичною старосвіцькою ортографиею. Себъ то – ми собі дома живемо, розмавляемо и пісень співаемо не однаково, а коли до чого дійдеться, то половинити себе нікому не попустимо. Половинила насъ лиха доля довго, и всловувались (продвигались) ми до одностайности (единства) руськоі крівавим робом (дорогой) и вже тепер шкода лядського заходу насъ розлучати. [36] А в письме к украинофилу Дедицкому Кулиш заявил предельно откровенно: Видя это знамя [«кулишевку» – А.В.] въ непріятельскихъ рукахъ, я первый на него ударю я отрекусь отъ своего правописаныя во имя русскаго единства. [37]
36
«Правда» №9, за 1867 год. – А.В.
37
«Боянъ» №10, 8 июня 1867 года. – А.В.