Украинские сказки и легенды
Шрифт:
Сказала, обернулась вмиг уточкой и — полетела.
Пошел купецкий сын тою дорогой, что указала ему невеста. Идет, и идет, вот и добрел до той тропочки; пошел по тропочке, дошел до того места, что все усеяно гадюками. Но шел он смело, и они давали ему дорогу. Вышел он наконец на поляну и как увидел хатку на курьей ножке, так стало ему весело. Подошел к хатке и стук-стук в оконце. Вышла его милая, отворила ему, повела его в хату, напоила, накормила. И говорит:
— У нашего дедушки нас двенадцать. А сам он живет в пышных хоромах, колдовством занимается, а нас рассылает за двенадцать верст вокруг сестру от сестры.
И уложила она его под лавкой, и свет погасила.
Только они улеглись и задремали, подлетает к окну вестник и кричит:
— Велит дедушка вам всем двенадцати явиться лицом одна в одну, одежда в одежду и черевики в черевики, да чтоб было у каждой по медному пруту; ведь приехал уже дедушкин зять (то бишь, этот вот купецкий сын).
И полетел.
— Ну, теперь, мой любимый, надо за дело приниматься, говорит купецкому сыну его суженая.
Сковала она ему медную булаву и говорит:
— Ступай по такой-то и такой дороге. Подойдешь к железным воротам, и будут там два льва цепями привязаны. Как будешь ты подходить, они кинутся на тебя, но ты крикни: «Молчите, проклятые, лютые звери! Я иду к дедушке в услужение!» — они и пропустят. А когда подойдешь к дверям, замахнись булавой, ударь по ним и разбей их. Дедушка закричит: «Кто там такой?» А ты отвечай смело: «Это я, дедушка, иду к тебе в услужение!» И поведет он тебя туда, где мы будем стоять все в ряд и будем все — и лицом и одеждой одна на одну похожи, и черевики, и все, все будет у нас одинаковое. И буду я стоять такой-то от края, и будет у меня на левой ноге каблучок набок загнут. Ты, хоть и сразу меня узнаешь, а виду не показывай, пройдись раз, другой, будто не знаешь, и к каждой приглядывайся. Дед будет на тебя сердиться и говорить, чтобы ты поскорей выбирал невесту (а не выберешь, то голова твоя на колу повиснет), но ты на это вниманья не обращай и отвечай ему: «Э-э, дедушка, что вы? Это же ведь не яблочко с яблоньки сорвать: отведал — вкусное — и съел, а плохое — бросил; мне с нею век коротать!» и только на третий раз меня выводи. А теперь прощай, мой миленький!
И полетела.
И пошел он, куда невеста ему. указала. Пришел к дедушкиному двору, а у ворот на цепях два льва привязаны. Только они его заметили, как и кинулись на него с ревом. А он на них как закричит:
— Молчите, проклятые, лютые звери! Я иду к дедушке в услужение!
Они его и пропустили. Подошел он к дедушкиному дому и как замахнется своей булавой, как грохнет в двери, так они и разлетелись.
— Кто там? — спрашивает дедушка.
— Это я пришел к вам в услужение!
— Пора, пора, казаче! Ну, пойдем, будешь себе невесту выбирать. Но смотри, коль не выберешь, будет твоя голова на том вон колу торчать.
Пошли. Вышли на поляну. И стояли там все двенадцать и все, как одна. Купецкий сын сразу же узнал свою невесту, но и виду не подал. Прошел раз — не выбрал. А дедушка и говорит:
— Что же ты понапрасну ходишь? Разве ни одна не приглянулась? Выбирай поживей.
— Э-э, нет, дедушка! Это же не яблочко с яблоньки сорвать: вкусное — съел, а плохое — бросил, мне-то ведь с нею век коротать.
Прошелся второй раз — тоже не выбрал. Еще пуще дедушка на него разгневался. А купецкий сын одно ему отвечает:
— Э-э, нет, дедушка, мне-то ведь с нею век коротать!
На третий раз прошел купецкий сын и вывел свою милую.
— Ну, хорошо, узнал! А теперь ступай да погуляй нынче, вот тебе и денежки; а завтра опять сюда приходи. Коль выберешь и во второй раз — будет твоя, а не выберешь — будет твоя голова на колу торчать.
Взял купецкий сын деньги, пошел гулять. Гулял-гулял, а в полночь явился к своей милой ;ночевать. Дала ему милая поужинать и говорит:
— Ну, хорошо, что нынче день прошел счастливо. Дай бог, чтоб еще два таких прошло. А теперь ложись, мой миленький, здесь вот под лавкою и молчи, будто тебя нету, чтоб ты и виду не подал, что слышишь, что говорить станут.
Только они улеглись и свет потушили, летит опять от дедушки вестник. Прилетает и стук-стук в оконце.
— Велит дедушка, чтобы завтра явились все, как одна, и лицо в лицо, и одежда в одежду, и черевички в черевички. Да чтоб было у каждой по серебряному пруту.
И полетел.
— Ну, теперь, мой миленький, надо о завтрашнем дне думать.
Сковала она ему враз серебряную булаву и наказывает:
— Ступай завтра той же дорогой, что шел нынче. Как подойдешь к воротам, и станут на тебя львы кидаться, ты крикни на них: «Молчите, проклятые, лютые звери! Я иду к дедушке в услужение». Они тебя и пропустят. А как подойдешь к дверям (завтра-то они будут куда покрепче), замахнись изо всех сил и разбей. Только разобьешь, а дед закричит: «Кто там такой?» А ты отвечай: «Это я, дедушка, иду к вам в услужение!» И поведет он тебя опять туда, где мы будем все стоять в ряд, а я буду такая-то и такая-то от края, и будет у меня на левой ноге мизинец загнут. Ты, хоть и узнаешь меня с первого раза, но сразу не выводи, а пройдись раз-другой, а уж на третий выводи. А будет тебе дедушка грозить, ты ему отвечай посмелей, что отвечал и нынче.
На утро, только свет в оконце, простилась она с милым, и — полетела.
Пошел и он туда. Только подошел к воротам, а львы на него кинулись и зарычали. А он на них:
— Молчите, проклятые, лютые звери! Я иду к дедушке в услужение.
Они его и пропустили. Подошел он к дверям и как замахнется булавой, как ударит, так двери и разлетелись!
— Кто там? — кричит из дому дед.
— Это я, дедушка, иду к вам в услужение.
— Пора, пора! Ну, идем, будешь выбирать свою суженую. Но смотри, коль не выберешь — то к тем одиннадцати головам, что торчат на колу, прибавлю твою двенадцатую.
— Что ж, дедуся, воля ваша.
Пошли. Пришли опять на поляну, где стояли в ряд двенадцать девушек. Купецкий сын сразу же приметил свою суженую, но прошел раз, не вывел, прошелся второй раз — тоже не вывел. А дедушка ему говорит:
— Что ж ты, такой-сякой, неужто тебе ни одна не приглянулась?
А он опять-таки отвечает:
— Э-э, нет, дедушка! Это ж ведь не яблоко с яблоньки сорвать: вкусное — съел, а плохое — бросил, мне-то ведь с нею век вековать.
На третий раз вывел он.