Украли солнце
Шрифт:
— Тебе не четырнадцать, — улыбается граф.
— Семена взошли, — шепчет она. Пытается проглотить слёзы, бормочет: — Вы сеяли, я услышала вас, только и всего.
— Поедем со мной учиться, — зовёт Адриан Григория. — Ты очень хочешь учиться!
— Ты слышал сестру и Сашу. Обе чувствуют: что-то происходит. А учиться смогу и здесь! Нельзя оставить их без защиты. Интуиция подсказывает: могу им понадобиться.
— Гриша прав: учиться можно и заочно. Не волнуйся, сынок, я помогу ему стать учителем. Он —
— Саша, ты убедила меня. Обещаю тебе и Магде: не буду ввязываться в политическую борьбу, если меня лично не затронет, после университета вернусь к вам. Все станем учить детей! Ты этого хочешь? А ещё мечтаю создать театр. Представляешь, со всех сёл придут люди, чтобы услышать то, что мы с тобой любим! — Говорит Саше, смотрит на Магдалину.
— Сынок, пока ты учишься, я построю…
— Нет, отец, пусть это будет моё! Я тоже хочу хоть что-то создать сам. Пожалуйста, позволь мне.
— Решено! — улыбнулся граф. — Театр — твой ребёнок. Пойду, перескажу наши разговоры маме, скоро вернусь.
Очень скромен их граф и умеет встать на точку зрения другого.
— Сынок, благословляю тебя на учёбу. — Это были первые слова о. Петра за вечер. Он встал, положил руку на плечо Адриана. — Но помни, сынок, что сказали сестра и Магдалина. Они моложе, но мудры. Прости, мне пора, у меня неотложные дела.
После ухода графа и о. Петра долго молчали.
— А говорят: старших слушай! — сказал, наконец, Адриан. — Дожил: младшие указывают путь. Хочу стихов и песен. Можете побаловать меня перед отъездом?!
Странный был тот вечер. И странное раздвоение ощущала она. Весь мир для неё — Адриан. И глаз от него не оторвать! Но почему-то фон к их вкусному и острому сегодня застолью — Будимиров. Над застывшим на полу отцом и скорчившейся на диване матерью — его лицо. Он идёт по степи. Он — в чужом городе. Голодный, злой, бесстрашный. Никто в тот вечер о Будимирове не вспомнил. Только граф, как от боли, сморщился, когда она сказала «убийца и жертва». Но как-то связан Будимиров с этим их застольем.
Её детство, отрочество, ранняя юность — крепости и пещеры. Кони, несущиеся по степи. И мягкий свет над столом. Саша, брат, вернувшийся к ним граф. Адриан.
Почему же они, такие непохожие, такие несовместимые, — рядом: Будимиров и Адриан? И это «рядом» ползёт ледяной змеёй по хребту.
Они медленно идут с братом под звёздами своего доброго дома. И, как всегда, брат обнимает её зябнущие плечи. И в лунном свете его бледное лицо повёрнуто к ней.
— Не грусти, Магдуша, ты будешь с ним. Он предназначен тебе, ты — ему.
— Почему ты заговорил об этом?
— С той минуты, как он сел со мной за одну парту и стал делиться каждой мыслью, моя жизнь совершенно изменилась. Он как граф, как о. Пётр. И он любит тебя. До его возвращения я должен оберегать тебя и Сашу. Передам тебя в его руки и успокоюсь: ты в защите! А сам сделаю предложение Саше.
С первых слов Магдалина остановилась и с немым удивлением смотрела на брата. Она и не знала, что они так дружны. А брат рассказывал об их разговорах, планах, прогулках по степи.
— Ну, что ты молчишь? — спросил он.
— Спасибо, я рада, что ты остаёшься с нами, — пролепетала она, а хотела сказать «что вы так дружны». — Рада, что станешь учителем. Быть с детьми — оставаться всегда молодым.
— Похоже, ты тоже станешь учителем. Так?
Наконец она пришла в себя. Усмехнулась:
— Хочу до последнего часа оставаться молодой.
Звёзды и луна.
О.Пётр говорит: звёзды — живые. Раньше он был астрономом. Спросить: почему живые, почему ушёл из астрономов?
Глава вторая
Два года — большой срок, когда из девчонки превращаешься в девушку. Неделя — очень длинная, когда ждёшь письма. Оно приходит всегда в пятницу.
Два года — совсем немного, когда спешишь окончить четыре класса за два года.
По обыкновению, занимались за общим столом.
Вместе заниматься — это зачитывать друг другу важные или непонятные куски. Только теперь день ото дня брат на глазах превращался в учителя. Граф дал ему один класс. «Главное, не спеши, вместе с малышами спокойно учись», — напутствовал его. Брат и учится. И внешне сильно меняется. Во всём подражает графу: перестал сутулиться, улыбается. Даже на турнике стал подтягиваться: вдруг ученики попросят показать мускулы?
Они с братом всё любят делать вместе. Бабушка умерла, родители живут своей жизнью — трудятся на фабрике, потом бегут в другое село к парализованной сестре отца. Часто ночуют там, работают в огороде, чтобы обеспечить её едой на зиму.
Как-то Магдалина пошутила:
— Если б мы не родились братом и сестрой, составили бы образцовую семейную пару.
— А может, кто-то из нас — приёмный? — усмехнулся Григорий. — Просто родители нам не сказали об этом!
— Поэтому мы так похожи с тобой!
— Похожи?! Ты красавица, а я серый индивидуум.
— Не занимайся самоуничижением. Ты очень интересный, недаром Ира сохнет по тебе.
— Не понимаю!
— А ты и не замечаешь? Идём мы с тобой, Ира тут как тут: словно поджидает. Остановится и смотрит тебе вслед.
— Да ты что?! И как мне теперь быть? Чем помочь?
— Начнёшь проявлять внимание, больше запутаешься. Старайся не замечать. Она же не беспокоит тебя?!
— Жалко её. Она хорошая.