Украсть миллиард
Шрифт:
— Но ведь краска уже высохла! Я проверила перед тем, как сесть.
— Вот именно. Ни один немец, а тем более — англичанин так делать не будет. Если табличка повешена, значит садиться нельзя. Он сядет лишь после того, как табличку уберут. А русский послюнявит палец, потрет — и плюхнется, — Карл негромко рассмеялся, приглашая девушку посмеяться вместе.
Агент Колибри шутку не поддержала. С каждым словом мужчины она хмурилась все больше и больше.
— Не переживайте, я не стану отражать это в рапорте, — сказал мнимый баварец.
— Да нет, вы уж лучше составьте отчет, как положено, — буркнула агент Колибри, — мало ли кто может контролировать нашу встречу. Прокол с надписью — это серьезно, и я за него огребу, но сговор и фальсификация документа — гораздо хуже.
— Нас никто не «пасет» — заверил Карл, — я проверился несколько раз.
— Со своим рапортом вы можете поступать, как сочтете нужным, но свой я напишу подробно и абсолютно честно, — тихо, но очень четко произнесла девушка, — мне не нужен лишний крючок в жабрах.
Карл выпрямился и встал. Глядя на нее сверху вниз далеко не одобрительным взглядом, он подал ей руку.
— Пойдемте. Я угощу вас пивом… — это был приказ, пусть и оформленный как приглашение, но отказаться было нельзя. Девушка поднялась со скамейки, вскользь глянув на злополучную табличку, и пошла, подстраиваясь под неторопливый шаг Карла.
— Даже у паранойи должны быть пределы, — бросил он, — у меня гораздо больше причин не доверять вам и подозревать Бог знает в чем, прежде всего — в некомпетентности, но ведь я этого не делаю.
— В некомпетентности? — вскинулась она, — не слишком ли сильно сказано? Да, я промахнулась с табличкой, я упустила «объект»…
— Сегодня утром на своей загородной вилле убит Фридрих Манфред, — перебил баварец.
Колибри, которая собиралась еще «повоевать», сразу смолкла, словно с разгону налетела на кирпичную стену.
— Как?
— Выстрелом в затылок, — ответил Карл.
— Постойте… Я не ошиблась, речь идет о ТОМ САМОМ Манфреде? Химике?
— Специалисте по взрывчатым веществам. Нобелевском лауреате, — кивнул Карл, — по версии журнала «Лайф» самом башковитом парне в Германии. И именно эту башку разнесла пуля тридцать второго калибра, выпушенная из пистолета марки «Вальтер», на котором полиция обнаружила отпечатки пальцев, принадлежащие вашему «объекту».
— Крысе? — агент Колибри почувствовала, как посреди жаркого дня ее, совершенно явственно, прохватил мороз, — Нет, этого не может быть! Он просто шулер, но никак не убийца! Леди составила его психологический портрет, а она…
— Она права всегда, или почти всегда, — повторил Карл, — и это именно она попросила меня встретить вас и помочь. Ну, так что, будем работать вместе, или будем мериться, чей… рапорт длиннее?
Глава 10. Разлука, автобан, кафе…
Лента автобана убегала в серо-зеленую даль. Холмы, поросшие упорядоченным редколесьем, сливались у горизонта. Вдоль дороги торчали яркие билборды компаний-производителей дешевых лимонадов и дорогих шампуней. Когда я был здесь в прошлый раз, обычным героем рекламных щитов был белозубый мачо, с большой, бьющей в глаза пачкой сигарет. Сейчас он исчез. Бесстрашного покорителя гор заменил семьянин с белокурой девочкой на коленях и подтянутый старик в твиде и кепи: соответственно, молоко и таблетки от простатита… С тех пор как государства ЕС законодательно кастрировали табачную рекламу, здоровый образ жизни буквально попер из всех щелей и дыр мирового пространства. Я сначала был удивлен — неужели эти наивные ребята и вправду думают, что реклама кого-то заставит бросить курить? Потом, уже после тюрьмы, как-то вышел в сеть и ради любопытства просмотрел статистику. И удивился еще раз. Оказалось, антитабачная кампания в прессе действует, еще как! После ее старта в мире и вправду число курильщиков сократилось почти на двенадцать процентов. Могучая сила — этот сундук со сказками (в смысле, телевизор).
Я ехал не торопясь, не превышая рекомендованной скорости сто тридцать километров в час. Ограничения по скоростному режиму на этой дороге отсутствовали как таковые, лети хоть как бэтмобиль, никто тебе слова поперек не скажет, даже если догонит… но большинство водителей все же предпочитали спокойную, неагрессивную манеру вождения. «Пежо», «Рено» и «Ситроены» почти исчезли, их сменили спокойные надежные «Фольксвагены», солидные «Мерседесы», слегка неуклюжие, или, скорее, малость «перекаченные» «BMW» и элегантные, почти гоночные «Ауди». Час назад я пересек границу объединенной Германии.
Мне всегда хорошо думалось за рулем. А тут как раз было о чем подумать.
Кролик не подвел: след террористов, казалось, надежно оборванный в Турции, удалось снова поймать. Сейчас я шел по нему, и, если ничего не случиться, через несколько часов он должен был привести меня в столицу Баварии.
С Джин мы расстались плохо. Девушка, кажется, обиделась. Но я настоял на том, что поеду один — приключение, в которое я ее сдуру втянул, с каждой секундой становилось опаснее, а мисс Купер, кажется, плохо понимала, что ее внезапно вспыхнувшее чувство к русскому парню пахнет смертью, тюрьмой и потерей репутации. Мы выпили кофе в маленьком придорожном кафе, потом я посадил ее на автобус, идущий назад… От поцелуя в щеку она демонстративно отстранилась, была холодна и молчалива. И вдруг, в последний момент обернулась и, повиснув у меня на шее, прижалась всем телом, я почти ощутил каждую ее косточку.
— Будь осторожен, Рет, — горячо прошептала она, — И — победи!
— Постараюсь, — серьезно кивнул я и, отойдя на обочину, махнул рукой.
…Прости меня, и мой детский каприз,
Все мне прости, и обратно вернись,
Ведь я тебя так безумно люблю, как никто.
Я так хотела тебя разлюбить,
Все позабыть, и свободною быть.
Но все дороги мои и мечты — только ты…
И вот я ехал в сторону бывшего герцогства Баварского, в город, чей символ, юный монах, в последнее время вытеснял более утилитарный круг, разделенный на четыре сектора, и очень популярное слово из трех букв… не подумайте плохого, я имел в виду всего лишь марку машины. В Мюнхене располагалась штаб-квартира «бумеров»; знаменитое здание, напоминающее по форме четыре цилиндра.
Неподалеку от него раскинулся торговый центр, где, скромным фасовщиком, трудился студент Гюнтер Клепке. Если мы с Джин нигде не ошиблись, то это именно он был виновен во взрыве самолета, гибели ее дяди и еще пятнадцати пассажиров. Солидный кусок моих собственных неприятностей я тоже мог смело записать на его счет. Правда, не все. Кое за что отвечали Папа Монсальви и юная Одри Хепберн с косичками, чтоб ее плохо подстригли. Чего она от меня хотела, взорвав перед глазами свой странный шарик? Я не сын миллионера, чтобы меня похищать… Стоп. Я не сын, я сам — он. В смысле — миллионер. Как-то в суете последних дел я подзабыл о том, что офигенно богат. Мое состояние, после уплаты всех налогов, а Долман, как законопослушный американец, их непременно уплатит, составит около 300 миллионов евро. Такой кусок стоит рисковой игры.