Украсть право первой ночи
Шрифт:
Мариса взяла себя в руки, вспомнила отца Эвола – что бы он одобрил, а за что поругал? Всякая беседа бывает более или менее далека от целесообразности, она преследует иные цели.
– Я и от себя поблагодарю лорда Ивина, он так добр. Как и отец Савер. Разумеется, берите любые книги, сестра, моё разрешение вам не требуется, – Мариса улыбнулась.
Монахиня рассмеялась:
– Я ежегодно езжу в Гарратен в это время, дорогая. Можно ведь к вам так обращаться? Так вот, никогда ещё у меня не было с собой подушек, книг и такого провианта. Позволите? – она с удовольствием подбила подушку и подсунула под спину.
– Вы давно знакомы с лордом Ивином, сестра? – полюбопытствовала Мариса.
– Именно с ним – нет, лишь формально. Он был совсем молод. С его отцом и братьями я была знакома лучше. И с покойной графиней Корбут. Я родилась в графстве Корбут, там было поместье моих родителей.
– Вот как, – вздохнула Мариса.
– Удивляетесь, что мир так тесен? – понятливо улыбнулась сестра Кайла. – Я к этому уже привыкла. Знать любого государства знакома между собой хотя бы формально, а чаще состоит в каком-нибудь родстве. А графы Корбуты были сюзеренами моей семьи. Мой первый большой бал был в их замке. Потом именно граф организовал мою помолвку, – на губах женщины задрожала слабая улыбка.
Марисе было интересно об этом слушать. Отец Эвол когда-то объяснял ей подобные вещи, но так давно! И если сестра Кайла была счастливой невестой, то почему стала монахиней? Об этом Мариса не решилась спрашивать, теребить душевные раны – ведь ясно же, что случилось какое-то несчастье.
Карета катилась мягко и не тряслась, её большие окна пропускали достаточно света – удобно было читать и делать что угодно. А если свет мешал – следовало лишь опустить плотные бархатные шторы. Когда-то Мариса пробовала читать или вязать чулок, сидя в телеге с дядюшкой Фуртафом – то ещё удовольствие, когда подпрыгиваешь на каждой колдобине, и мешки с сеном при этом мало помогали. То есть зад не отбить они помогали, а вот вязать…
Сестра Кайла всю дорогу читала или вязала. И, вопреки опасениям Ивина, она оказалась интересной собеседницей, однако говорила гораздо меньше, чем её хотелось слушать. Мариса тоже читала или вязала – у монахини нашлись лишний моток пряжи и спицы, или смотрела в окно – в отличие от сестры Кайлы, она впервые ехала по этой дороге и ей было на что посмотреть. Ночевали всякий раз в придорожных трактирах, Ивин снимал лучшую комнату с двумя кроватями на втором этаже для сестры Кайлы и Марисы, а себе – отдельно. Уезжали утром, прихватив корзину с провизией для обеда.
Решив однажды поглядеть, где рыжий ночует, Мариса обнаружила, что он спит в дешёвой комнате внизу. Не хотел тратиться на себя – следовательно, у него и правда неважно с деньгами. Но заговорить об этом она не решилась, помня, как он был недоволен при упоминании о его безденежье. В конце концов, не ей давать ему советы. Но денег он потратил столько… по крайней мере с момента их знакомства. Не странно ли?..
Иногда Марисе очень хотелось выбраться наружу и пройтись пешком, а ещё лучше ехать верхом рядом с Ивином, как раньше, но её верховой лошади не было. Значит, оставалась карета, и изредка можно было попросить ехать медленней, чтобы всё-таки пройтись рядом с каретой и размять ноги. Тогда Ивин шёл с ней рядом, и они болтали о пустяках. Последний раз она попросилась немного проехаться верхом – не позволил. Зато пообещал:
– В Гарратене отведу тебя в манеж и научу ездить в дамском седле. И понадобится костюм.
– И зачем мне это? – она вспыхнула. – Вот будто вам нечего делать! И деньги лишние. Видела я, как сидят в таких седлах. Говорила ведь уже, не для меня это. Убьюсь с одного раза!
– Не упрямься там, где не нужно, – сердито дёрнул бровью рыжий. – Любая леди скажет тебе, что в дамском седле можно держаться устойчиво, скакать галопом и прыгать через препятствия.
– Сколько повторять, что я не леди? Я это я! Не леди вовсе! И отстань уже от меня с тем, что могут леди, братец Ивин! – она сама догнала карету и запрыгнула в неё, прервав прогулку с Ивином.
И чего было сердиться? Сама не поняла. Да, конечно, леди ездят в этих непонятных сёдлах, на которых не удержаться, в длиннющих юбках – чтобы не задрались ни приведи Пламя, а то ведь нескромно! А чтобы ходить, эти юбки приходится держать рукой, иначе шагу не ступишь. Отец Эвол и про это рассказывал. Но иначе для леди никак!
Вот и отлично. Она-то точно не леди! И у неё были деньги, могла бы предложить рыжему, но ведь он не возьмёт! И туда же: дамское седло, ненужный костюм, и этот, как его, манеж!
Вот действительно, зачем он тогда дал ей столько денег?..
Это был их последний полный день в пути, предстояла ещё одна ночь в трактире, а завтра к обеду они прибудут в столицу. И монахине, видно, надоело вязание. Увидев, что Мариса достала свою маленькую книжку, чтобы полистать и успокоиться, протянула руку:
– Можно взглянуть?
Мариса книгу дала. Сестра Кайла сначала рассмотрела переплёт, потом медленно полистала плотные страницы.
– Откуда это у вас, эсса Мариса?
Мариса рассказала про уроки отца Эвола и про странный завет держать эту книгу при себе.
– Как интересно. И как странно, – задумчиво сказала монахиня. – Во всяком случае, будьте осторожны. Здесь есть клеймо фамильной библиотеки графов Финерваутов. И сама книга дорогая, насколько можно судить.
– Насколько дорогая? – удивилась Мариса.
– Конечно, я не знаток. В Гарратене у вас будет возможность прицениться. Даже если не принимать во внимание золото на переплёте, а камни, предположим, стекло – одна эта книга могла бы стать приданым для какой-нибудь благородной девицы. Если не подделка, конечно.
– Вы не шутите? – Мариса отчего-то испугалась, а не обрадовалась.
– Нет, я крайне серьезна, – сестра Кайла вернула книгу. – Спрячьте и не открывайте при посторонних. Лучше заверните в платок.
Мариса кивнула и спрятала книгу в сумочку. Вот же, не было печали! Они и не подумала, что на переплёте может быть золото и… не стекло! Мало ли дешевых побрякушек издали так похожи на золотые!
Помолчав немного, монахиня поинтересовалась:
– Почему вы отказались выходить замуж за Ивина Монтери?