Украсть право первой ночи
Шрифт:
У неё есть деньги, чтобы прожить тут довольно долго, дожидаться возвращения Ивина. Но…
– Алфин, как считаешь, есть тут для меня работа?
– Здесь, у нас? Тебе? – он задумался, окинул Марису критичным взглядом. – Вот что, ты умеешь писать разборчиво? Законник ищет писаря. Ему надо много писать, а он почти ослеп. У меня вот совсем плохой почерк.
– Законник это кто? – озадачилась Мариса.
– Да кому какое дело. Человек он, всё знает и все к нему идут, если что, – туманно пояснил Алфин, – письмо написать или прошение подать…
Ну что ж, почти понятно. И работа не полы мыть, а писать, это приятнее!
– Пойдём к нему сейчас, – попросила она.
Законник оказался высоким худым стариком. Имени его, оказывается, никто не знал, так все и звали: эсс Законник. И на самом деле он был стряпчим с дипломом, а может и нет. Алфин точно не знал. Дом у Законника был не больше, чем у эссы Тариты, но полки с книгами закрывали все стены, и, взглянув на корешки, Мариса сразу поняла, что это не книги для лёгкого чтения. Зато уродство Марисы Законник даже не заметил – из-за огромной близорукости он видел лишь то, что подносил к самым глазам.
– Садитесь, эссина, я должен взглянуть на ваш почерк, – он показал пальцем на стол, где стоял письменный прибор.
Табурет Марисе принёс Алфин из соседней комнаты. Она села и написала полстранички под диктовку. Законник рассмотрел написанное, приблизив бумагу к самому носу, и объявил:
– Вы подходите. Приходите завтра утром, когда солнце будет на крыше кузни. Пятьдесят доринов в день, работы много.
Половина дрера в день. Что ж, ладно.
– Спасибо, эсс. Я приду, – пообещала она.
Про время уточнять не стала, решив спросить у Алфина, где та кузня, что бывает с солнцем на крыше.
– А твои как дела, Алфин Сорр? – обратился законник к мальчику. – Нашёл деньги для экзамена?
– Нет, опять буду сдавать наудачу, – бодро ответил Алфин, но взгляд у него заметно погрустнел.
– Тогда тебе нужно прошение о пособии, – кивнул Законник. – Приходи, я подумаю, как лучше его составить.
– Спасибо, эсс, но я уже отдал документы, а первый экзамен завтра.
– Что же ты раньше не пришёл, – огорчился старик. – Ну-ну. Тогда желаю удачи. Так смотрите, эссина, жду завтра.
Когда шли обратно, Мариса спросила Алфина:
– Ты должен заплатить, чтобы сдать экзамен в свою морскую школу?
– Чтобы поступить. Деньги надо внести разу. А бесплатных есть всего десять мест. В прошлом году я не прошёл. Ну ничего, буду поступать хоть десять лет, – он криво улыбнулся, – я год готовился, и все желают мне удачи.
– Тогда отлично, – согласилась Мариса.
Поговорив вечером с эссой Таритой, которая готовила для Алфина выходной костюм для экзамена, Мариса узнала и нужную сумму. Двести дреров. Почтенная эсса чуть не расплакалась. Двести дреров – ох, как же много! А ведь у них были деньги! Их завещал Алфину его дедушка, и специально для этого, то есть для обучения в морской школе, чтобы внук стал капитаном и водил корабли! Но их пришлось потратить, когда его маленькая сестра долго болела, и вообще, так неудачно всё сложилось тогда…
Двести дреров – это много. Но не слишком.
На следующее утро первой проснулась эсса Тарита и принялась готовить завтрак. За стол сели втроем, Мариса положила пред Алфином пять золотых монет – из тех, что в своё время так и не получил Реддит. Пять золотых, то есть двести гретских дреров, и это было отличное для них применение.
– Ты поступишь в свою школу сегодня, – сказала она. – Тем более готовился целый лишний год. Иначе за десять лет тебе всё надоест, ты женишься и заведешь детей. А теперь ничего не говорите, и давайте завтракать, прошу вас…
Потом эсса Тарита плакала и благодарила Марису, а Арфин просто пообещал, что непременно отдаст долг, и убежал. Вернулся он после полудня шальной от счастья – его приняли! И тут же засобирался на работу – выкладывать камнем дорожку в саду Калани.
– Я обещал садовнику, праздновать можно и потом. Заодно узнаю, о чем там сегодня говорят! – пообещал он.
Оказалось, что хороших новостей нет. Графиня то и дело плакала, надеялась то на королеву, но на графа Корбута, своего пасынка, приезда которого с ожидала, то на графа Финерваута, который якобы дружен с самим королём, то ещё на кого-то. То есть графине было на кого надеяться, это утешало – дела Ивина не могут быть безнадёжны.
– Мариса, вот, – Алфин мялся, но положил на стол лист сероватой бумаги. – Это расклеено на рынке, на каждой тумбе.
На бумаге была карикатурно изображена сама Мариса, а внизу шло описание её внешности, и призыв честным гражданам Гарратена доставить данную особу в любой пост стражи или доложить о её местонахождении.
Ей всё-таки хотят предъявить обвинение в воровстве?! Пламя Ясное…
Ну что ж, она не станет ходить по городу, и в монастырь не пойдет – ни в библиотеку, ни повидаться с сестрой Иларис. Успеется ещё. Да и какую помощь она могла бы попросить у монахинь? Они не помогут Ивину.
Несколько дней прошло. Поступление Алфина в морскую школу праздновали всей улицей, стол накрыли за воротами, а разные лакомые блюда принесли соседки – вряд ли эсса Тарита сама осилила бы такое застолье. Бабушка Алфина ладила со всеми, и на празднике, что продолжался далеко за полночь, она перезнакомила Марису с соседями и представила в лучшем свете. На недостатки её облика, конечно, смотрели с сочувствием, но и только. Мариса, кажется, ещё никогда в жизни столько не танцевала, и хромота не мешала! Ей было немного стыдно, что она тут пляшет вовсю, а Ивин – в тюрьме. Но… это пока.
Выход найдётся. Да-да, они оба его найдут, конечно!
Мариса работала у Законника, чаще до обеда, но иногда и до вечера. И ей это нравилось. Старик не просто диктовал ей письма и деловые бумаги, так или иначе нужные кому-то из здешних жителей. Он умел рассказывать, его голова буквально была начинена интересными историями из жизни.
Ещё несколько дней, и ещё…
Алфин часто бывал в доме Калани, но не приносил хороших новостей. И однажды Мариса, слово за слово, рассказала о своей беде Законнику – после того, как они подготовили несколько прошений в магистрат и одно завещание на гербовой бумаге.