Укрепить престол
Шрифт:
Последние доводы приходилось говорить уже без шагов, уж слишком много оказалось фактов.
Сигизмунд покраснел…
— Я не хочу, чтобы пала Польша, или шведский королевич Густав Адольф был выбрал польским королем! — забивал я последний гвоздь в гроб, в котором должны будут похоронены спесь, гонор и честолюбие польского короля.
— Сейм не выберет проходимца на трон! — неуверенно сказал король.
— Да? — я ухмыльнулся. — Мало протестантов в Польше? Может иезуитов, вдруг, полюбили?
— Ты сам иезуит! Католик! — выкрикнул король.
—
— Но… мне докладывали! — чуть замялся Сигизмунд.
Он не был глупым человеком, об это можно было судить не только по умудренным глазам, внешности, но и по поведению. Король лишь растерялся от того, что я веду себя, наверняка, абсолютно не так, как вел тот… чье тело я забрал.
— Доказать это я не смогу! Вы же не станете признавать. А то, что у вас был духовником иезуит и ранее скрывалось, чтобы не смущать ортодоксов и вы заняли московский престол, — без моей помощи, сам король сделал правильные выводы.
Ну скажет он, что я иезуит!.. Так я сам составлял послание к православному народу по поводу того, что был раскрыт иезуит, который хотел убить меня и мою семью. Своих уничтожаю? Еще был заложен большой собор в Москве, езжу на богомолье, даже вместе с народом молился по православному обряду на Лобном месте. Что против этого есть? Тайное крещение? Ну скажет какой ксенз, что меня крестил, так я «открещусь» от обвинения, в лишний раз рассказав, как проклятые иезуиты хотят очернить русского царя. С таких доводов, что я, якобы, католик, можно еще и выиграть в рамках выстраиваемой системы пропаганды.
— Чего вы хотите? — спросил король.
— Киев! — я сделал паузу и как что-то незначительное добавил. — Ну а еще четыреста тысяч талеров золотом, торговое соглашение, по которому транзитом русские товары могут проходить через Речь Посполитую, признание Софии Радзивилл… нет не так — Софии Слуцкой хозяйкой слуцких земель и беспрепятственный вывоз оттуда всего и всех, кого посчитает нужным София, наследница Олельковичей. Еще тысячу лошадей. Ну готовы пойти на то, чтобы София отписала после свои земли короне, чтобы вы, мой венценосный брат, несколько усилились. Найдете крестьян, поселите их на слуцкие земли в слободах [тут гг ошибается. Практика выделение крестьянских слобод с льготным налогообложением началась в Речи Посполитой к концу века].
— Это много. С конями и золотом вообще не возможно, — ответил король.
Я возликовал, значит на территориальные требования согласен.
Киев! Вот что прежде всего было нужно. Это та земля, которую Российской империи под силу освоить в текущем положении дел. Кроме того, идеология. «Киев — мать городов русских», как сказал некогда регент Олег при малолетнем князе Игоре Рюриковиче. Православный город представляется важнейшим центром образования, науки и, соответственно, религии. Киевская братская школа — самое мощное образовательное православное учреждение в Великом княжестве Литовском, или наравне с Львовской братской православной школой. Мы можем сильно улучшить ситуацию с образованием и начать взращивать чиновников на системной основе, а не так, что тот же Лука обложил себя учениками, мешающими работать.
Что касается денег, то да, они нужны, но не так критично. С нужными территориями, мы заработаем достаточно. Трофеями же и так уже забрали немало, на еще одну армию. Так что пока, на года два оружия хватит, а дальше нужно свое производить. Ну или не хватит оружия, так оно очень пригодится при покорении Дальнего Востока.
— Но как нам тогда продавать зерно, если ваше будет идти без пошлин в Европу? — спросил король.
— Введите квоты… э-э… ограничения. А русскими товарами будет иное. Зерно, думаю, и нам пригодится и найдем кому продать, — отвечал я.
На самом деле, я не хотел, чтобы зерно стало, или оставалось, главным товаром. Уже сейчас, если все правильно подсчитано, только добыча меда и воска вырастет на процентов двадцать, а в следующем году еще на тридцать процентов. Ну и промышленность… заработает же она. И нам нужно больше везти в Персию, чтобы поощрять Волжский путь, пусть и зерно. В конце концов — меха!
— О перемирии могут говорить наши дипломаты, меня же интересует иное… вы поможете разбить шведов? — спросил король.
— Я настаиваю на «Вечном мире» не менее, чем на двадцать пять лет, — сказал я, одаривая своего визави улыбкой [заключение вечного мира могло иметь определенные сроки, так было, к примеру в византийской традиции, а гг иронизирует]. — Что касается шведов, то уверен, что Жолкевский справится с задачей, если я не помешаю.
— За Киев нужно заплатить! — после долгой паузы сказал король [к примеру, по Вечному миру 1686 года Россия заплатила Польше за Киев около 150 тысяч рублей, но тогда ситуация для Речи Посполитой не могла выглядеть так катастрофично, как сейчас].
— Нет! Согласитесь, что глупо платить за то, что можно забрать, тем более, не только это. Во Львове же так же много православных? — с сарказмом говорил я.
— Но тогда мира быть не может! И представьте себе, что Густав Адольф станет польским королем! Тогда сразу же начнется война и Польша в союзе со Швецией отбивает многие земли и захватывает и другие, — Сигизмунд улыбнулся, но глаза его выдавали ужас.
— Вам же противно даже говорить о таком развитии событий, где нет места для вас! — сказал я.
— Не могу не согласиться, противно. Но чрезмерные требования не могут выполняться, — отвечал король.
— Обвините Радзивилла в провале. Обратитесь к Сейму, у которого сейчас военной поддержки нет. Впрочем, решайте. Думаю, что вы правы и тут уже работа дипломатов, — сказал я, прикидывая, кому доверить переговоры.
Пожарский нужен в Москве, Скопин так же. Нужно провести работу над ошибками и наметить планы обучения войск. Мне, к примеру, весьма понравилось, как воевали гвардейцы. Тогда… Ромодановский. Лучше бы Головина, но тот пусть улаживает ситуацию со шведами.