Укридж и Ко. Рассказы

Вудхаус Пелам Гренвилл

— Я хочу, чтобы вы с Укриджем пообедали со мной, чтобы отпраздновать. Среда тебе подойдет?

— Более чем.

— Ну, так в семь тридцать, «Риджент-Гриль». Передашь Укриджу?

— Не знаю, куда он подевался. Я его уже неделю не видел. Он тебе не говорил, где его искать?

— Где-то в Барнсе. Как же это заведение называется?

— «Белый олень»?

— Вот-вот.

— А как он выглядел? — спросил я. — Бодро?

— И очень. А что?

— Когда я в последний раз его видел, он думал на все махнуть рукой. Он претерпел кое-какие неудачи.

Перекусив,

я немедленно отбыл в «Белый олень». Тот факт, что Укридж все еще пребывал под кровом этого постоялого двора и вновь обрел свой солнечный взгляд на жизнь, словно бы указывал на другой факт: предположительно тучи, окутавшие будущее мистера Билсона, рассеялись, и его полотенце еще не повисло на канатах ринга. Что дело обстояло именно так, я узнал сразу же по прибытии. Осведомившись о моем старом друге, я был направлен в один из верхних номеров, из которого, как я обнаружил, приближаясь к нему, доносилась своеобразная дробь глухих ударов. Открыв дверь, я обнаружил, что производил эту дробь мистер Билсон. Облаченный в спортивные брюки и свитер, он усердно молотил по большому кожаному предмету, свисавшему с деревянного настила. Его менеджер сидел в углу на ящике из-под мыла и взирал на него ласковым собственническим взглядом.

— Привет, старый конь, — сказал Укридж, вставая, когда я вошел. — Рад тебя видеть.

Молотьба мистера Билсона, которую мое появление не оборвало, затрудняла разговор, и мы удалились в тихую гавань бара внизу, где я сообщил Укриджу о приглашении помощника министра.

— Я буду там, — сказал Укридж. — В одном на милого старого Билсона можно положиться безоговорочно: даже если спустить с него глаза, тренироваться он не перестанет. И конечно, он понимает, насколько это важно. Его карьера будет обеспечена.

— Значит, твоя тетка взвешивает, не нанять ли его?

— Моя тетка? О чем ты говоришь? Соберись с мыслями, малышок.

— Ты же ушел от меня с намерением устроить его к твоей тетке надзирать за ее канарейкой.

— Ну, я был тогда немного расстроен. Это все позади. Я серьезно потолковал с беднягой, и теперь он твердо намерен не подкачать. И даже обязан, раз ему представился великолепный шанс, вроде этого.

— Вроде какого?

— Нам представился замечательный случай, малышок, до чертиков замечательный.

— Надеюсь, ты удостоверился, что противник — холостяк? А кто он?

— Тод Бингем.

— Тод Бингем? — Я пошарил в памяти. — Да неужели чемпион в среднем весе?

— Он самый.

— И ты хочешь, чтобы я поверил, что ты уже организовал матч с чемпионом?

— Не совсем матч. Дело обстоит так. Тод Бингем совершает обход ист-эндских мюзик-холлов, предлагая двести фунтов всякому, кто продержится против него четыре раунда. Ну, для рекламы. Милый старый Билсон спустит себя с цепи на него в «Шордич эмпайр» в следующую субботу.

— Ты думаешь, он выстоит четыре раунда?

— Выстоит четыре раунда! — вскричал Укридж. — Да он выстоит четыре раунда против типчика, вооруженного пулеметом и парочкой мотыг. Считай, что эти деньги уже у нас в кармане. А когда мы сварганим это дельце, во всей Англии не найдется боксерского заведения, где за

нас ни ухватились бы двумя руками и ногами. Тебе, старый конь, я под секретом сообщу, что через год я, думается, буду загребать сотни в неделю. Нагребу сначала тут, знаешь ли, а потом сигану в Америку и заработаю сказочное состояние. Черт меня дери, да я не буду знать, куда девать деньги.

— А не потратить ли их на носки? У меня их почти не осталось.

— Эх, малышок, малышок, — сказал Укридж с упреком, — так ли уж необходимо вносить диссонирующую ноту? Разве сейчас время швырять твои мерзкие носки в лицо старому другу? Более широкий дух, вот что я хотел бы видеть.

В среду я по приглашению Джорджа Таппера прибыл в «Риджент-Гриль», но с опозданием на десять минут, и зрелище Джорджа, стоящего с непокрытой головой у входа со стороны Пиккадилли, пробудило во мне виноватое раскаяние. Джордж — лучший типус в мире, но атмосфера министерства иностранных дел усилила присущую ему с нежных лет тенденцию к педантичной точности, и он расстраивался, если его дела не следовали строгому расписанию. Мысль о том, что моя непунктуальность может омрачить этот великий вечер, заставила меня броситься к нему, рассыпаясь в извинениях.

— А вот и ты, — сказал Джордж Таппер. — Послушай, это выходит за все рамки…

— Жутко сожалею. Мои часы…

— Укридж! — вскричал Джордж, и я понял, что расстроил его не я.

— Неужели он не придет? — спросил я в изумлении. Мысль о том, что Укридж увернулся от бесплатного ужина, принадлежала к тем, которые сотрясают устои мира.

— Уже пришел. И привел с собой девицу.

— Девицу!

— В розовом. С желтыми волосами, — простонал Джордж Таппер. — Что мне делать?

Я поразмыслил над его вопросом.

— Даже для Укриджа это чересчур, — сказал я. — Но видимо, тебе придется угостить ее обедом.

— Но там же полно людей, которых я знаю, а эта девица такая… такая эффектная.

Я глубоко ему сочувствовал, но никакого выхода не находил.

— Как по-твоему, могу я сказать, что внезапно заболел?

— Это больно ранит чувства Укриджа.

— Я бы с наслаждением ранил чувства Укриджа, черт бы его побрал, — горячо сказал Джордж Таппер.

— И это будет жуткий пинок девице, какой бы она ни была.

Джордж Таппер горько вздохнул. Истинный рыцарь, он расправил плечи, будто готовясь к ужасному испытанию.

— Ну, полагаю, сделать ничего нельзя, — сказал он. — Идем. Я оставил их пить коктейли в баре.

Джордж не преувеличил, когда назвал укриджскую добавку к празднеству эффектной. «Сногсшибательная» тоже подошло бы. Пока она шла впереди нас по длинному залу под руку с Джорджем Таппером (Джордж, казалось, очень ей понравился), у меня было достаточно времени изучить ее, начиная от лакированных туфель до массы золотистых волос под шляпой со страусовыми перьями. У нее был громкий четкий голос, и она сообщала Джорджу Тапперу интимные подробности о внутреннем недуге, недавно поразившем ее тетю. Будь Джордж их семейным врачом, она не могла бы быть откровеннее, и я видел, как тусклый багрянец разливается по его скульптурным ушам.