Укрощение демонов
Шрифт:
Теперь осталось только ждать.
По большому счету мы сами могли бы провести вылазку, но только чуть раньше, когда небо было покрыто тучами. Однако я посчитал, что так рисковать своими солдатами нет необходимости.
Вообще в спецназе ГРУ принято совмещать разумный риск с обдуманными действиями. И это всегда дает свои плоды. Спецназ ГРУ очень редко несет потери. Наверное, это тоже следствие подготовки. Спецназ может многое, но наша задача главная — добиться результата. И мы добиваемся его. И в нашей ситуации, когда результата можно добиться с помощью терпения, не было смысла торопиться и излишне рисковать. Побеждают не отчаянные бойцы, а обученные. Отчаяние — это удел бандитов типа Такыя Рифатова. Но и он уже несколько лет славится тем, что напрасно не рискует. И именно это дало ему возможность так долго существовать и так долго гадить своими вылазками.
Не будь у Такыя отчаяния, он не стал бы так внаглую лезть под обстрел, и не пришлось бы ему теперь прятаться за камни, не имея возможности выйти из-за них. Ошибку Рифатов допустил в самом начале своих действий. Не подумал. Отчаяние хорошо подумать помешало. Или пренебрежение противником. Что такое три спецназовца? Он не захотел с нами считаться. А напрасно. Если бы посчитался, то не пошел бы напрямик, а до того еще, как оказался на дистанции прицельного огня, вышел бы к хребту и у его подножия двинулся бы вперед. Такыю должно было быть известно, что башни имеют окна только с противоположной от хребта стороны. Это мы могли не знать таких тонкостей, потому что впервые оказались в этом селе, и вообще не знаем, по какому принципу когда-то строились кавказские башни. А Такый это знать был обязан. Если бы он зашел сзади, мы не смогли бы придавить его огнем и положить за камни. Мы тогда смогли бы только оборонять входную дверь башни, отстреливаясь со второго и третьего этажей, а эмир и его бандиты имели бы возможность бросать гранаты в окна. В той ситуации тоже еще неизвестно было бы, кто окажется сильнее, кто победит, потому что там должна была бы сказаться боевая подготовка бойцов. У кого боевая подготовка лучше, я не сомневался. Но в таком плотном бою невозможно было бы обойтись без потерь с той и с другой стороны. Атака была бы отчаянная, причем, скорее всего, единственная, потому что, понеся потери при первой попытке прорыва в башню, вторую попытку сделать было бы уже сложнее.
Такыю не хватило опыта и знаний классической военной тактики. Он умел нападать из-за угла. Он умел устраивать засады. Но здесь засада была бесполезна. Здесь требовалось умение правильно организовать и правильно провести атаку. А этого эмир Рифатов не умел, как и большинство бандитских главарей, считающих себя крутыми вояками, хотя не имеют обыкновенной и элементарной военной грамотности. Разве что на уровне солдата стройбата советских времен…
Звонок мобильника оторвал меня от бинокля. Я снова осматривал позицию противника, на которой не произошло изменений.
— Я, товарищ старший лейтенант, — раздался голос со второго этажа.
— Пошли «лягушку» прямой наводкой. Варламов, подсвети ему. Пусть замрут, пока я поговорю по телефону.
— Понял, — отозвался младший сержант.
— Понял, — добавил рядовой, и сразу же включился фонарь с красным фильтром.
Фонарь служил своего рода предупреждением, что вот-вот начнется обстрел. И такое предупреждение было нам только на руку. Значит, никто не вовремя не высунется. Я же вытащил телефон одновременно с выстрелом из «подствольника». Номер оказался незнакомым, тем не менее я ответил, надеясь, что звонок этот — результат деятельности Дамадаева. Ошибся я, как оказалось, только отчасти. Звонок был результатом моей деятельности.
— Старший лейтенант Тицианов. Слушаю.
— Здравствуй, Тицианов. Майор Абузаров беспокоит, республиканское ФСБ. Меня Ганипа Бекбулатович зовут. Будем, видимо, какое-то время с тобой контактировать, — сообщил низкий голос.
— По какому поводу, товарищ майор?
— Ты Дамадаеву звонил?
— Так точно.
— Сейчас Дамадаев по всем знакомым адресам трезвонит, но добиться ничего не может. Ночь, вся полиция отдыхает. А номера дежурного у него нет.
— А вы как узнали? — напрямую спросил я.
— Телефон Дамадаева подключен к СОРМ-3 [8] . Мы его полностью контролируем. Вопрос такой. Я осуществляю связь между системой СОРМ и антитеррористическим комитетом. Что нужно сообщить в антитеррористический комитет? Я могу передать без посредников.
Я не был настолько наивным и доверчивым человеком, чтобы сразу и безоговорочно сунуть голову в петлю. Какое-то мгновение я еще колебался.
8
СОРМ-3 — тактико-техническое обоснование системы СОРМ было разработано в середине 1980-х в одном из НИИ КГБ, первоначально для внедрения на аналоговых телефонных линиях. При появлении новых телекоммуникационных технологий технические требования к СОРМ просто дорабатывались. В результате сегодня СОРМ-1 отвечает за прослушку телефонных линий, включая мобильную связь, СОРМ-2 перехватывает интернет-трафик, а СОРМ-3, cудя по рекламе производителей оборудования, должен обеспечивать сбор информации со всех видов связи, ее долгосрочное хранение и доступ ко всем данным об абонентах, то есть создает базовое обеспечение. Кроме того, СОРМ позволяет использовать мобильные пункты управления — ноутбук со специальным переносным блоком, который можно подключать к узлам связи напрямую и оперативно перехватывать и записывать трафик оператора.
Глава десятая. Рядовой Константин Варламов
«Кто мне друг, кто мне враг»?
После того как отправленная Скворечней граната разорвалась примерно посредине между двумя камнями так удачно, что спугнула бандитов, нервы которых оказались, видимо, в потрепанном состоянии, сам я пожалел, что заранее не приготовился, иначе вторая граната, уже моя, могла бы наверняка достать кого-то из этих парней. Поражающая способность осколков ВОГ-25 и ВОГ-25 «П» хотя официально измеряется десятком метров, в действительности не больше семи, от силы восьми. Это наши офицеры на полигоне проверяли. Осколки слишком легкие, чтобы далеко лететь и не терять свою поражающую силу. До каждого из двух бандитов от места взрыва, по моим прикидкам, было тоже около восьми метров. Так что вполне могло получиться, что осколки их даже задели, что и вызвало панику, но не ранили. По крайней мере, не ранили серьезно. В худшем случае поцарапали. Но этого достаточно, чтобы бандиты покинули насиженное место и, подпрыгивая, стали лихорадочно искать другое, может быть, более безопасное. Хотя простая логика говорила о том, что никто не может знать, куда попадет следующая граната, и внешне более безопасное место может оказаться, наоборот, наиболее опасным. Моя граната или граната старшего лейтенанта могла бы полететь прямо туда, хотя и не обязательно кому-то в разинутый рот. Хватило бы и того, если она взорвалась бы в паре метров.
Еще меня заинтересовало, почему не среагировал третий бандит — сам Такый Рифатов. Он находился от места взрыва гранаты, пожалуй, на метр ближе других. Но у него или нервы крепкие, или с ним что-то случилось. Может быть, даже убит осколками от предыдущей гранаты или ранен так тяжело, что сразу и вскочить не сумел. Чтобы спугнуть эмира, поскольку его напуганных бойцов пугать было уже поздно, я дал три подряд очереди в камень, за которым прятался Такый. Естественно, не в середину большого валуна, что бесполезно — камень бы даже не содрогнулся, а по краям, чтобы пыль и щебень пулями выбивать. Он не среагировал.
— Товарищ старший лейтенант, — позвал я.
— Слушаю, — отозвался Тицианов.
Сквозь большую щель в перекрытии я видел, что старший лейтенант убирал в карман сотовый телефон. Он как раз оказался в свете луны, был мне хорошо виден, но при этом невидим противнику.
— А что там сам эмир? Жив он? Тепловизор что показывает?
— Откуда у такого вопроса ноги выросли? — поинтересовался командир взвода.
— После взрыва гранаты двое вскочили как ошпаренные, их, похоже, погладило осколками. А он ближе был и не среагировал. Я по камню стрелял, за которым он прячется, нет реакции.
— Даже если он убит, тепловизор этого не покажет, пока Такый не остынет полностью. В ледышку то есть не превратится.
— А собака в ущелье? — спросил младший сержант Скворечня.
— Собака разлагалась. Наверное, какое-то время на жарком солнце лежала. При гниении много тепла выделяется. Больше, чем от закостенелого трупа. Но я посмотрю сейчас…
Смотреть в окно старшему лейтенанту было уже не совсем удобно. Луна проплывала как раз напротив, и человека, выглядывающего из этого окна, в прорезь автоматного прицела было бы хорошо видно, и потому пришлось отойти от окна на три шага и смотреть из глубины башни, из темного места, где его никто увидеть не мог. Рассмотрев позицию Такыя, Тицианов подошел к спуску на второй этаж, сел на крайнее бревно перекрытия и свесил ноги вниз. Так ему удобнее было с нами общаться. А свет луны, проникающий в окна, позволял нам видеть своего командира взвода, а ему — нас.