Укрощение строптивых
Шрифт:
Рука коснулась чего-то холодного, металлического. Ба! Да это же пистолет!
«Зачем он ему? Чтобы перестрелять нас всех в случае бунта?» — удивилась Лариса и брезгливо отдернула руку, точно коснулась змеи.
Стопка карточек. Опять кредитки? Пластиковые карточки, обнаруженные ею, как две капли воды были похожи на ту, с помощью которой она проникла сюда.
Все ясно, запасные, на случай потери. Лариса быстро сунула одну из них в карман.
Огромная стопка видеокассет на специальном стеллаже
Надписи на кассетах гласили: «Прибытие», «Первый день», «Второй день», «Знакомство», «Бунт» и так далее.
Лариса сунула первую попавшуюся кассету в узкую щель видеомагнитофона, и на одном из мониторов появилось изображение. На экране до боли знакомая женщина, размахивая руками, страстно объясняла что-то людям на заднем плане. Кто бы это мог быть?
«Да это же я!» — изумленно воскликнула Лариса и включила звук, повернув тумблер на пульте возле надписи «VCR».
Ольга Витальевна: «Может, все же оставить пенопласт для постройки плота? По моим расчетам, мы находимся где-то в Эгейском или Ионическом море».
Лариса: «И что делать в чужой стране без денег и документов? Да и вряд ли мы доплывем. Шесть человек, да запасы пресной воды, да еда…»
Ольга Витальевна: «Я могла бы одна, если вы боитесь».
Надя: «Если уж плыть, так всем вместе».
Лиза: «Лучше сразу утопиться. Надежней будет».
Экран погас. Лариса задумалась.
Значит, все происходящее на острове записывается на пленку… Это хорошо! Документальные свидетельства, так сказать… В один прекрасный момент это пригодится. Неужели этот момент уже настал?
Вальсирующая пара на экране остановилась… Надо торопиться. У нее мало времени.
Поехали дальше… Стопка бумаги на столе. Исписанный листок, на котором значится: «Свежая зелень, помидоры, манго, три форели средних размеров, две упаковки грибов…» Да это же список продуктов для торжественного ужина!
Она подумает о своей находке позже, когда у нее будет время для размышлений…
Ее блуждающий взгляд привлек знакомый предмет, черный, с кнопками.
Она столько времени мечтала о нем! Это же телефон!!!
Лариса жадно схватила трубку и вытянула антенну.
Только бы он оказался на месте, только бы…
— Со мной все в порядке, — произнесла она, из конспиративных соображений прикрывая рот рукой. — Я не могла выйти на связь. И сейчас не могу… Нет, не нужно присылать помощь, справлюсь, сама. Все оказалось совершенно не так, как мы думали… Слушай! У меня идея!
На объяснение этой идеи ушло драгоценных три минуты. Тревожный взгляд Ларисы то и дело возвращался к монитору, демонстрировавшему вечеринку в зале.
Между тем на нем произошло еле заметное изменение диспозиции. И это изменение встревожило ее. Задержаться
— Спроси, что нужно для прямой трансляции, придумай, как можно переправить кассеты. Этот материал будет покруче любого мексиканского мыла!
Одна дочка Дубровинского чего стоит! Попробуй узнать, сколько они за это заплатят. И ни полслова, где я нахожусь. Сам понимаешь, газетчики, шумиха…
Это будет эксклюзив!
Дав отбой, Лариса пулей слетела вниз по лестнице.
Через минуту она уже сидела в столовой с кислой миной, предварительно вернув содержимое пиджака его законному владельцу.
Внутри нее все пело и танцевало от радости.
Последние два месяца выдались хлопотными. Шла процедура банкротства компании, разгневанные кредиторы осаждали ликвидационную комиссию, призванную отдуваться за все. Михаил Гурьянов доживал последние дни в особняке. Внешне он оставался вполне спокойным, но внутри был напряжен, как струна.
Правда, после звонка Ларисы на душе немного отлегло. Вот уже месяц он не знал, что с ней. Боялся, что больше не увидит ее живой, боялся, что она его забыла. С болью подумывал о том, что она выбросила его, как ненужную вещицу.
Кузовлев неожиданно оказался на месте, в своем кабинете. Его лицо, обрамленное седыми, металлического цвета волосами, выглядело густо-багровым, как помидор, а осоловелый взгляд тупо застыл на шпингалете оконной рамы. Перед ним тускло блестела наполовину пустая бутылка водки.
Гурьянов не ожидал его увидеть. Свидание с бывшим начальником охраны не входило в его планы.
Услышав шорох осторожных шагов, Кузовлев перевел на него бессмысленный взгляд и пожаловался:
— Как собака! Пять лет службы, и на тебе… Прогнали старого пса…
Под хвост…
— Бывает, что поделать, — дипломатично вздохнул Гурьянов, раздумывая, как бы побыстрее отвязаться от него.
— И архитектора этого… Того… — продолжал Кузовлев, не слушая. — И в Грецию летал… И вертолетчика инструктировал. А зачем? И тут мне — шиш под нос! Хозяин сбежал, а я отдувайся! Нет, шалишь! От меня так просто не отвяжешься!
Сердце Гурьянова сильно забилось. Он и не надеялся на такую удачу.
Его очки возбужденно блеснули и тут же благоразумно погасли.
— Слышь, Михалыч, — он по-свойски положил руку на плечо верного служаки. — Что печалиться? Давай, что ли, выпьем, поговорим за жизнь…
Стакан начальника охраны до краев наполнился водкой…
— Пять лет без выходных, — простонал Кузовлев, махнув стопку, и занюхал ядовитую жидкость рукавом. — И куда я теперь? К кому?
— Так что там с вертолетчиком? — придвинулся к нему Михаил и ласково проговорил: