Укрощение свекрови
Шрифт:
Поймав частника, я решила, что ехать на работу после всех сегодняшних приключений глупо, и отправилась домой.
По дороге я так и этак прикидывала, пытаясь найти объяснение всем сегодняшним странным событиям, но ничего разумного в голову не приходило.
Одно было ясно: Вадим действительно убит.
До сих пор я это никак не могла осознать.
Сперва я просто не поверила в такую новость, а потом события разворачивались с такой скоростью, что просто не было времени ни о чем подумать.
Только теперь до меня по-настоящему дошел смысл происшедшего.
Конечно, я расстроилась.
Что я почувствовала?
Не потерю, нет… Потеряла я его гораздо раньше, еще в тот день, когда застала в постели с Кариной. Вот тогда действительно был настоящий удар…
Ведь он был моим мужем, частью меня самой.
Так вот, наверное, в тот момент, когда я узнала о его измене, я поняла, что какая-то часть меня безнадежно больна, а сегодня эту больную часть ампутировали.
Так что я, несомненно, почувствовала боль, но вместе с тем и какое-то освобождение. Как ни ужасно это звучит.
Итак, я поняла, что Вадим убит.
Но кем убит, как убит и почему арестовали Карину – все это оставалось для меня загадкой.
Поднявшись к себе и сбросив возле двери туфли, я решилась на крайнюю меру: сама позвонила Лиде Васильцовой.
Обычно я ей не звонила, потому что разговор с Васильцовой превращался в бесконечное перемывание косточек всех общих знакомых. Точнее, всех ее знакомых. Конечно, говорила в основном сама Лида, мне оставалось только молчать, вздыхать и терпеть, мучительно думая, за что мне все эти страдания.
Прервать разговор я не могла по причине своего отвратительного пассивного характера и полного отсутствия силы воли.
Но если я хотела что-то узнать о смерти Вадима – Васильцова была незаменима. Она знала все и обо всех и каким-то непостижимым образом умудрялась узнать это самой первой. Я подозревала, что иногда она узнавала о событии раньше, чем оно происходило.
Поскольку сама я звонила ей очень редко, пришлось перерыть все ящики стола, прежде чем нашелся листок, на котором когда-то давно я записала ее телефон.
Я набрала номер без особенной надежды на успех, почти ни секунды не сомневаясь, что он будет занят. Васильцова разговаривает по телефону все свободное от шопинга время. Как она успевает заниматься своими художественными проектами, остается для меня загадкой. Да и не только для меня. Однако на этот раз мне повезло: она взяла трубку сразу.
– Дарья! – тут же заорала она. – Ты не представляешь, что случилось! Вадима убили! Шлепнули по голове – и насмерть!
– Хм… – Я внутренне передернулась, но быстро пришла в себя. – Я вообще-то уже в курсе…
– Да? – удивилась Васильцова. – А, ну точно, ты же ведь на «б», я тебе еще утром первой позвонила…
Я себе отчетливо представила, что было бы, если бы услышала сейчас страшную новость впервые. Можно и коньки на время отбросить от неожиданности. Как видно, Васильцова уже стольким людям сообщала про смерть Вадима, что успела привыкнуть к этой мысли и не выбирала выражения.
– А нельзя ли поподробнее, что там произошло? – робко спросила я. – Или вы, может, сами не знаете…
– Как это – я не знаю! – тут же завелась Васильцова, на что, собственно, я и рассчитывала. – Кто же тогда и знает, если не я? Да я все знаю из первых рук, считай, что сама там была!
Тут она сообразила, что ляпнула лишнее, и сконфуженно хрюкнула.
– Сандра вчера вернулась домой около пяти часов, – довольно толково начала излагать Васильцова, – а он лежит на полу в кухне, и лужа крови вокруг головы!
Я представила, как моя бывшая свекровь входит в квартиру и видит труп собственного сына, и мысленно простила ей все то «хорошее», что она успела сделать мне за время, которое я была ее невесткой и после. Такого никому не пожелаешь!
– Ну, она, конечно, вызвала сразу же полицию, те приехали очень оперативно, надо сказать, все осмотрели…
– Но Карину арестовали… – вставила я.
– Арестовали? – оживилась Васильцова. – А я не знала! Спасибо тебе за информацию, надо всем позвонить!
– Но за что? – заорала я, испугавшись, что она сейчас повесит трубку.
– Как это – за что? – изумилась Васильцова. – За зверское убийство собственного мужа, конечно! А кто, по-твоему, его стукнул этим самым кувшином по голове?
– Каким кувшином? – по инерции спросила я и тут же вспомнила, что у свекрови на шкафу пылился старинный чеканный медный кувшин с острым носиком – не то армянский, не то еще какой-то восточный. – Тем самым?
– Именно, кувшин тут же рядом валялся, – терпеливо объяснила Васильцова. – Сандра рассказала полиции, что Карина ворвалась к ней в дом, стала упрекать мужа в неверности, они ссорились, но потом вроде примирились, она и ушла, чтобы дать им время выяснить отношения. А Карина осталась. Потом, видно, они разругались окончательно, Карина стукнула его по голове и убежала от страха перед содеянным. Она же при всех угрожала, что его убьет, даже я слышала! А ты разве нет?
Я молчала, пораженная. Зачем Сандра наврала полиции, что оставила Карину наедине с Вадимом в своей квартире? Ведь я же своими собственными глазами видела, как они вышли из дома вместе. Сандра усадила Карину в маршрутку, а сама помахала рукой Вадиму в окно, стало быть, он был жив и здоров. Теоретически Карина могла, конечно, вернуться и пристукнуть своего муженька, но я этому поверить не могла. Карина – женщина сильных страстей. Я допускаю, что под действием момента она могла обрушить злосчастный кувшин на голову Вадима, но только в запале. В состоянии аффекта, как говорят юристы. А вчера запал у нее прошел, я точно знала. И мысль у нее была только одна – скорее добраться до дома и чтобы никто не видел ее с синяком под глазом.
Зачем Сандра ее «топит»? Ведь теперь даже синяк говорит не в пользу Карины, то есть он доказывает, что они с Вадимом дрались.
Тут я осознала себя сидящей возле телефона с пищащей трубкой в руках – как видно, Лиде Васильцовой надоело слушать мое молчание и хотелось поскорее донести до знакомых свежие новости.
А я снова принялась за старое – сижу и мысленно задаю себе вопросы, на которые не могу ответить. Какое мне, в конце концов, дело, кто убил моего бывшего мужа? Я твердо знаю, что я этого не делала, а остальное меня не касается. Пускай они сами разбираются – Сандра с Кариной. Теперь меня с ними ничто не связывает, и я могу наконец заняться собственными делами.