Укрощение
Шрифт:
— Джойс, подойди сюда, — позвала она, — а остальные пусть остаются на месте.
На следующей площадке слева оказалась комната, а справа — туалет. Лайана заглянула в комнату, но не вошла. Здесь стояли маленький круглый стол, два стула, а остальное пространство было завалено оружием.
Лайана продолжала подниматься по винтовой лестнице на второй этаж башни. Перед ней был короткий низкий коридор со скругленным потолком, в правой части которого оказалась спальня с грязным соломенным тюфяком на полу. От старости солома совсем истерлась, и тюфяк превратился
Джойс выступила вперед и опустила руку, словно собираясь коснуться двух одеял, беспорядочной грудой лежавших у изножья тюфяка.
— Вши, — предупредила Лайана и пошла дальше по коридору.
Через несколько шагов она оказалась в соларе, большой просторной комнате, наполненной светом, лившимся из многих окон. Вдоль южной стены высилась деревянная лестница, ведущая на третий этаж. Какой-то шорох сверху привлек внимание Лайаны. По резным консолям, поддерживавшим потолочные балки, сидели соколы в колпачках: сапсаны, пустельги, кречеты, большие ястребы и ястребы-перепелятники. Стены были покрыты пометом, который падал вниз, образуя на полу твердые холмики.
Лайана подобрала юбку повыше и пересекла комнату. Здесь, на восточной стороне, было три арки. Центральная вела в маленькую комнату, но одна дверь едва держалась, а второй вообще не было. В стену была врезана небольшая чаша, которой священник пользовался для умываний после мессы.
— Это святотатство, — прошептала Джойс, ибо перед ними была семейная часовня, священное место, где проводились мессы только для членов семьи.
— Да, но отсюда открывается прекрасный вид на ров, — заметила Лайана, выглянув в окно и пытаясь каким-то образом смягчить ситуацию.
Но Джойс даже не улыбнулась.
— Миледи, что нам делать?
— Поудобнее устроить моего мужа, — уверенно объявила Лайана. — Прежде всего нужно к вечеру приготовить две спальни, одну для нас с мужем… — она невольно покраснела, — другую — для тебя и моих служанок. Завтра начнем приводить в порядок остальные помещения. А теперь хватит стоять и смотреть. Иди приведи тех женщин, которых я видела внизу. Немного работы в два счета выбьет из них всю наглость.
Джойс опасалась ходить по замку одна, но поведение хозяйки придало ей отваги. Она боялась того, что маячило и скрывалось в тенях и углах замка. Если на нее нападут, сколько пройдет времени, прежде чем ее кости найдут среди остальных?
А Лайана тем временем заглянула в другие комнаты с арочными входами. Здесь было меньше птичьего помета, и на стенах под грязью виднелись фрески. Как только все будет вычищено, она велит перекрасить стены и здесь, на самой дальней, повесит шпалеру. На секунду ей удалось даже забыть о вони, о зловещем шорохе птичьих крыльев, о том, что шевелилось и жило под слоями гниющего мусора на полу.
— Они не идут, миледи! — задыхаясь, выпалила Джойс с порога.
Лайана вернулась к реальности.
— Кто не идет? Мой муж?
— Служанки! — негодующе пояснила Джойс. — Служанки лорда Рогана отказываются прийти. Когда я велела им заняться уборкой, они посмеялись надо мной.
— Неужели? Посмотрим, что они скажут мне!
Она была готова к битве. Столько дней она была послушна и покорна. И проглотила столько гнева, что теперь ему требовался выход. А грудастые девки, которые смеялись над ней и тыкали пальцами, станут превосходной мишенью для этого гнева.
Лайана устремилась вниз по крутым ступенькам, перебежала хозяйскую спальню, спустилась по внешней лестнице и оказалась в грязном шумном дворе. Девицы, которых она видела час назад, торчали у колодца, наблюдая, как трое молодых рыцарей таскают для них ведра с водой. Сами они в это время беззастенчиво терлись грудями о спины мужчин.
— Ты, — бросила Лайана первой, — идем со мной.
С этими словами она повернулась и направилась в замок, но почти сразу же поняла, что девица и не подумала последовать за ней. Оглянувшись, она увидела, что девушки улыбаются с таким видом, словно знали нечто, ей неизвестное. Лайана никогда еще не сталкивалась с неповиновением. Раньше ее всегда защищала отцовская сила.
На какой-то момент она растерялась, не зная, что делать. Взгляды собравшихся были устремлены на нее. Видимо, настало время установить свою власть хозяйки замка. Но этого не произойдет, пока все не поймут, что она может рассчитывать на поддержку мужа.
Роган стоял у дальней стены двора, наблюдая за разгрузкой фургона, в котором лежали доспехи — часть приданого Лайаны. Она направилась туда, обойдя дерущихся собак и переступив через гору гниющих овечьих внутренностей.
Лайана знала, что собирается сказать и чего потребовать, но когда Роган раздраженно обернулся к ней, уверенность куда-то подевалась. Она так хотела угодить ему, хотела, чтобы его взгляд менялся при виде жены. А он, похоже, пытался припомнить, кто перед ним.
— Служанки мне не повинуются, — тихо сказала она.
Он досадливо поморщился, словно не желал ничего слышать о ее проблемах.
— Я хочу, чтобы служанки начали уборку, но они не слушаются, — пояснила она.
Он, кажется, начал что-то понимать и, отмахнувшись, повернулся к фургонам.
— Они делают все необходимое. Я думал, ты привезла с собой служанок.
Но Лайана смело встала между ним и фургоном.
— Три мои служанки — леди, а остальные… для них там слишком много работы.
— Сделай только вмятину в этом панцире, и я пробью тебе голову! — заорал Роган на крестьянина, разгружавшего фургон, и нехотя глянул на Лайану. — У меня нет времени на служанок. Здесь достаточно чисто. А теперь уходи. И дай мне докончить разгрузку.
Он старался отделаться от нее, и Лайане оставалось стоять, глядя ему в спину, и ощущать взгляды мужчин и, хуже всего, этих девиц. Так вот о чем предостерегала ее Хелен! Вот что такое брак! Мужчина ухаживает за тобой, пока не заполучит… а потом… потом ты значишь для него меньше куска стали. Правда, Роган даже не потрудился ухаживать за ней.